Выбрать главу
А по двору метелица Ковром шелковым стелется, Но больно холодна. Воробышки игривые, Как детки сиротливые, Прижались у окна.
Озябли пташки малые, Голодные, усталые, И жмутся поплотней. А вьюга с ревом бешеным Стучит по ставням свешенным И злится все сильней.
И дремлют пташки нежные Под эти вихри снежные У мерзлого окна. И снится им прекрасная, В улыбках солнца ясная Красавица весна.
1910
* * *
Выткался на озере алый свет зари. На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. Только мне не плачется – на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог, Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет, Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты, Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари. Есть тоска веселая в алостях зари.
1910
* * *
Сыплет черемуха снегом, Зелень в цвету и росе. В поле, склоняясь к побегам, Ходят грачи в полосе.
Никнут шелковые травы, Пахнет смолистой сосной. Ой вы, луга и дубравы, — Я одурманен весной.
Радугой тайные вести Светятся в душу мою. Думаю я о невесте, Только о ней лишь пою.
Сыпь ты, черемуха, снегом, Пойте вы, птахи, в лесу. По полю зыбистым бегом Пеной я цвет разнесу.
1910

Подражание песне

Ты поила коня из горстей в поводу, Отражаясь, березы ломались в пруду. Я смотрел из окошка на синий платок, Кудри черные змейно трепал ветерок. Мне хотелось в мерцании пенистых струй С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй. Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня, Унеслася ты вскачь, удилами звеня. В пряже солнечных дней время выткало нить… Мимо окон тебя понесли хоронить. И под плач панихид, под кадильный канон Все мне чудился тихий раскованный звон.
1910
* * *
Дымом половодье Зализало ил. Желтые поводья Месяц уронил.
Еду на баркасе. Тычусь в берега. Церквами у прясел Рыжие стога.
Заунывным карком В тишину болот Черная глухарка К всенощной зовет.
Роща синим мраком Кроет голытьбу… Помолюсь украдкой За твою судьбу.
1910
* * *
Хороша была Танюша, краше не было в селе, Красной рюшкою по белу сарафан на подоле. У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру. Месяц в облачном тумане водит с тучами игру.
Вышел парень, поклонился кучерявой головой: «Ты прощай ли, моя радость, я женюся на другой». Побледнела, словно саван, схолодела, как роса. Душегубкою-змеею развилась ее коса.
«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу, Я пришла тебе сказаться: за другого выхожу». Не заутренние звоны, а венчальный переклик, Скачет свадьба на телегах, верховые прячут лик.
Не кукушки загрустили – плачет Танина родня, На виске у Тани рана от лихого кистеня. Алым венчиком кровинки запеклися на челе, Хороша была Танюша, краше не было в селе.
1911

«Надо напомнить, что Малявин своих знаменитых красных баб нашел на родине Есенина. Это там заливные луга, где

Очи Оки Блещут вдали, —

где столько плачет зеленых ив и гудами плывет Рязанский Кремль».

Давид Бурлюк
* * *
Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха. Выходи встречать к околице, красотка, жениха.
Васильками сердце светится, горит в нем бирюза. Я играю на тальяночке про синие глаза.
То не зори в струях озера свой выткали узор, Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.
Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха. Пусть послушает красавица прибаски жениха.
1912
* * *
Матушка в купальницу по лесу ходила, Босая с подтыками по росе бродила.
Травы ворожбиные ноги ей кололи, Плакала родимая в купырях от боли.
Не дознамо печени судорга схватила, Охнула кормилица, тут и породила.
Родился я с песнями в травном одеяле. Зори меня вешние в радугу свивали.
Вырос я до зрелости, внук купальской ночи, Сутемень колдовная счастье мне пророчит.
Только не по совести счастье наготове, Выбираю удалью и глаза и брови.
Как снежинка белая, в просини я таю Да к судьбе-разлучнице след свой заметаю.
1912

Береза

Белая береза Под моим окном Принакрылась снегом, Точно серебром.
На пушистых ветках Снежною каймой Распустились кисти Белой бахромой.
И стоит береза В сонной тишине, И горят снежинки В золотом огне.
А заря, лениво Обходя кругом, Обсыпает ветки Новым серебром.
<1913>
* * *
На небесном синем блюде Желтых туч медовый дым. Грезит ночь. Уснули люди, Только я тоской томим.
Облаками перекрещен, Сладкий дым вдыхает бор. За кольцо небесных трещин Тянет пальцы косогор.
На болоте крячет цапля; Четко хлюпает вода, И из туч глядит, как капля, Одинокая звезда.
Я хотел бы в мутном дыме Той звезды поджечь леса И погинуть вместе с ними, Как зарница в небеса.