Новая религия
Чем больше я изучал этот вопрос, тем более увлекательным он мне казался. Мне бросилось в глаза, что секуляризация охватила также и жажду здоровья. В то время как у нас в католической Рейнской области еще 50 лет тому назад в случае проблем со здоровьем ставили свечку у одного из 14 соответствующих помощников или у святого Антония, ответственного за общую терапию, сегодня ждут здоровья от магнитно-резонансной томографии, компьютерной томографии или терапии, изобретенной, возможно, в Америке. Или – еще лучше – от терапии, зародившейся тысячелетия назад в Китае, которая передавалась устно через Гималаи в Индию, там была записана на пергаменте и спрятана в пещере, где ее нашел американский иезуит, привез в Гарвард, чтобы там ее исследовали на эффективность – и все только для того, чтобы она могла быть продана на Хёэнштрассе в Кёльне.
Если вы однажды захотите написать бестселлер, за основу надо брать что-то подобное. Дитрих Грёнемайер, впрочем, так и сделал. Этот опус называется «Оставаться человеком», самая бессмысленная книга, которую я прочитал в своей жизни. Там господин Грёнемайер излагает в том числе неслыханную точку зрения, что врач должен разговаривать со своим пациентом – апогей смысла книги и этому посвящена целая глава. В общем, такое можно читать только в пост.
Здоровым – на небеса
Даже эсхатология, учение о конце света, вечной жизни и вечном счастье, также полностью секуляризована. Больше не ожидают этой вечности в каком-либо потустороннем мире, ее ждут здесь и сейчас. Апокалипсис сейчас! За вечную жизнь количественно отвечает медицина. При невыполнении – жалоба! «Дедушку 90 лет отвезли в больницу, и он там умер. Что-то у них, наверное, не в порядке!» Действительно, иногда может быть что-то не в порядке, но некоторые люди умирают и сами по себе в 90 лет.
Качественное вечное счастье ожидают, естественно, от психотерапии. При невыполнении – так же жалобу! Тут христианский теолог обычно сетует: «Это происходит только оттого, что люди больше не ходят в церковь. Если бы они стали снова ходить и молиться, они не придумали бы такую чепуху!» Но это кажется мне ошибочным диагнозом, так как религия здоровья, о которой я здесь говорю, по моим наблюдениям, затрагивая все конфессии, охватила также и христианские церкви. У нас в католическом Рейнланде имеется во время поста и лечебный пост, только представьте себе это! И пастор даже гордится этим, так как увеличивается посещаемость. Он говорит своим коллегам: «Сегодня надо только приблизиться к людям, и они придут». Но если это проанализировать точнее – какой напрашивается вывод? Раньше постились, чтобы благодаря праведному воздержанию когда-нибудь попасть на небо. Сегодня постятся, чтобы попасть туда как можно позже и желательно здоровым, что является абсолютно другой мотивацией.
Часть своей первой книги о жизнелюбии я писал на озере Тегернзее. Там я мог почти ежедневно использовать для своего труда выдержки из местной газеты. Например, диаконическая социальная служба Тегернзейской долины сообщала о докладе натуропата под заголовком: «Путешествие по нашей системе пищеварения с цветными картинками. Послеобеденная встреча для пожилых с кофе и тортом». Католическая служба образования Тегернзейской долины на той же неделе оповещала о докладе натуропата следующим, вполне языческим заголовком: «Наше питание – наша судьба!» Я восхваляю добрый старый марксизм: «Человек есть то, что он ест». Это, по крайней мере, совершенно ясно. Между тем религия здоровья охватила и христианские церкви. Практически в каждой торжественной речи, произнесенной на праздновании человека старше шестидесяти, встретится фраза: «И все же наивысшая ценность – это здоровье!» И конечно же, это высказывание вызовет всеобщее одобрение, в том числе господина священника.
Но, к сожалению, такое утверждение является полной бессмыслицей. Никому и никогда во всей философской традиции Запада и Востока не пришла бы абсурдная идея увидеть наивысшую ценность в таком хрупком состоянии, как здоровье. Например, у Иммануила Канта наивысшая ценность – это единение святости и счастья, или Бог. Но сегодня здоровье превыше всего. Это привело к тому, что, с одной стороны, у нас в избытке терапевтов и медиков, а с другой – недостаток священников и пасторов. Профессии, которые имеют отношение к здоровью человека, всегда были исключительно привлекательны. Раньше таким «профессионалом» был священник, но сегодня он отвечает лишь за утилизацию отходов в конце. Сейчас спасения от недугов ждут от врача и психотерапевта (чуть что – виноваты они, конечно). Также и целибат как образ жизни перешел, очевидно, в эту область. При прощании с коллегой – главным врачом, который пожертвовал собой ради своего пациента, я услышал злое замечание: «Жена врача – это вдова, муж которой еще не умер». Одо Марквард, ужасное дитя немецкой философии, высказался на эту тему так: «Идеологическое ожидание близости здорового земного мира – это ментальный плюшевый медвежонок современных взрослых, впавших в детство».