— Там. Кто? — вдруг раздался грубый затруднённый голос.
Как я могла не заметить, или хотя бы, не догадаться, что заключенных охраняют?! Какой-то здоровенный мужик в монашеской рясе, кряхтя, начал подходить к решетке, у которой стояла я.
«Кажется, он меня не успел разглядеть!» — думала я, прижимая к себе туфли и вбегая по лестнице. Внизу охранник гремел ключами. Не догонит.
Едва я ввалилась в свои покои, как сразу же, не раздеваясь, бухнулась на постель. Вокруг засуетилась обеспокоенная Соня.
— Если что, я пришла полчаса назад! — предупредила я девушку и, заметив кивок, попросила. — Принеси мне, пожалуйста, чая.
Соня убежала, оставив меня в гордом одиночестве. Я подошла к зеркалу. Надо же: ни грязи, ни паутины на платье, только ступни чуть запачкались. Не дожидаясь возвращения служанки, скинула с себя красивое бальное платье и метнулась в ванную скрывать следы «преступления» и переодеваться в простое домашнее платье.
Чай пила в одиночестве, пытаясь спокойно обдумать ситуацию. Куда же я попала? Похоже, туда, куда не следовало. А именно в какую-то тайную королевскую комнату. Там и кабинет, и деньги на «черный» день и даже секретная тюрьма. Похоже, Патрик не имеет никакого отношения к этому месту. Да и вроде тайные ходы в церкви разрешены. С чего я взяла, что это не так?
Пожалуй, не стоит никому говорить о своей находке. Все-таки это совсем не мое дело, а это место нисколько не опасно ни для Нел, ни для королевы, ни для всего государства. Наверняка подобная комната есть в каждом королевском дворце! Не стоит паниковать. Лучше вообще забыть о том, что я видела.
Приняв такое решение и успокоившись, я легла спать. Вот только ночью мне снились заключенные из «тайной комнаты», которые плакали, тянули ко мне грязные, в гнойных ранах, исхудавшие руки и молили о помощи.
Утром Соня принесла мне письмо от Нел. Я облегченно вздохнула: с ними все в порядке. Писала она что-то и о разбойничных шайках и о моих знакомых оттуда. Я не обращала на это внимания. Главное, что все живы.
Вот только хорошее настроение продлилось недолго: взгляд упал на неубранные праздничные туфли.
Ночью я ворочалась и изводила себя сомнениями. Перечитала письмо от сестры и поняла, что она просит прогладить его утюгом. Но не среди ночи же это делать! А ещё люди, заключённые в подземную темницу, то и дело вставали перед внутренним взором. Я не находила себе места и с трудом дождалась утра, так и не сомкнув глаз.
Наконец подали завтрак в постель, но ничего не лезло в глотку и я, приказав приготовить к осмотру мои кружева и принести утюг, побежала желать доброго утра королеве. Этот визит измучил меня необходимостью иметь непринуждённый вид — я плохая притворщица. В этом мы с сестрой друг на друга похожи.
Наконец, разослав фрейлин кого за тряпицей, кого за крахмалом, я прогладила Неллкино письмо и прочитала то, что она на самом деле хотела мне сообщить.
Ох, неладные дела. Церковники-то, оказывается, совсем распоясались и творят что-то немыслимое. Что же делать? Растерянность сменилась решимостью и непониманием. Я строила планы и отказывалась от них, потому что не чувствовала в себе способности их осуществить. Кто я тут? Простая знахарка. Знахарка. Знахарка.
— Позовите грума, — произнесла я в сторону фрейлин. И разложила на столе изумительной красоты воротничок. — А это необходимо хорошенько накрахмалить и отутюжить на совесть. София, займись.
Про своего грума Нелка говорила, что человек он надёжный и немногословный. Я отправила его за Мотей. А сама занялась косметикой. Имею ввиду — фрейлины думали, что я смешиваю себе новый крем, но это было нечто иное. Боюсь, в этот день я утомила свой малый двор и запутала всех окончательно. Решительность и сомнения, обрывки мыслей и несформировавшиеся планы — я была взбалмошна, капризна и непредсказуема, и устроила ближнему окружению настоящий водоворот.
Потом явился Мотя. Я села рядом с ним на диван и расспросила о том, как он расстался с Орнеллой и Савкой. Выяснилось, что ему пришлось уводить погоню, и он потерял сестру и её спутника. Искать их после этого он не стал — только через пять дней утопил в болоте последнего рейтара и, вернувшись к месту, с которого всё началось, убедился по следам, что ребята давно отсюда ушли, но, судя по всему, плена избежали. А как только он добрался до дому после трёх недель отлучки — тут грум от меня за ним и пожаловал.
Стало неудобно за свою бестактность, но содержимое Неллкиного письма словно подталкивало меня под локоть, и я выяснила у него все обстоятельства их поездки. Невольно улыбнулась, услышав про встречу с моими знакомыми разбойниками и маленькой разбойницей. Но настроения мне это не прибавило. Извинилась перед егерем и опустила домой, благодарно посмотрев ему в глаза — здесь под взорами фрейлин большего позволить я себе просто не могла. Достаточно одного появления лесника в будуаре принцессы — кажется, здесь это не принято.
Непонятная сила несла меня, и я вихрем прошлась по дворцу, делая замечания придворным и раздавая одобрительные замечания челяди.
Этикет? Нет, его я ни разу не нарушила, но, мне кажется, все, кто мог, поспешили спрятаться в свои комнаты или уйти «по важным делам».
За обедом досталось всем, на кого упал мой взор. Кажется, мама была довольна.
— Как хорошо, что принц Говийский наконец-то покинул нас, сказала она мне вполголоса. Ты снова стала похожа на себя.
Упс!
Из своей комнаты я выбралась, когда дворец уснул. Прокралась к дверям в церковь и прислушалась. Тихо.
Приоткрыла дверь и неслышно проскользнула внутрь — несколько свечей горело, и при их свете я ни на что не натыкалась. Подошла к колонне, приложила к ней трубку, которой выслушивала пациентов. Ни звука. Нажала на один из завитков орнамента. На тот, что ярче остальных поблёскивал от частых прикосновений. Дверь стала медленно открываться, и я быстро спустилась по знакомой лестнице.
Решиться на штурм «настоятельского» логова оказалось не так-то просто. Почти весь день я уговаривала себя в необходимости этого шага, приводила различные аргументы, но все же, основным фактором оказался небольшой пункт из «Уложений об устройстве королевского дворца». Все же я оказалась права: тайные ходы в церкви запрещались категорически. А если есть шанс навсегда избавиться от Патрика, да еще и на законном основании…. Как бы ни было страшно, но я обязана это сделать! Ради Нел.
На этот раз обувь на мне была самая что ни наесть подходящая, а главное — я знала, зачем пришла. Темной фигуре, двинувшейся мне навстречу, протянула объёмистую кружку, накрытую ломтем хлеба с положенным сверху куском мяса.
— Патрик послал, — объяснила я, опередив вопрос и стараясь произнести это не очень звонко, подпуская в голос немного сипения.
Здоровяк понюхал:
— Портер, — отхлебнул глоток. — Портер, — повторил он и присел на скамейку у стены, не обращая на меня никакого внимания. Он ел, и больше его ничто не интересовало.
Я отошла от решётки, за которой он находился, чтобы не оставаться в поле зрения. Слушала довольное чавканье и считала громкие глотки. Наконец звук поставленной на каменный пол оловянной кружки. Всё. Я снова выглянула — отлично. Поели — теперь можно и поспать. Если не толкать человека — пара часов крепкого здорового сна принесёт несомненную пользу его здоровью.
Тем не менее, ситуация не слишком хороша. Тот факт, что сторож расположен за решёткой я запомнила с прошлого прихода сюда. Но дальше находится еще одна решётка. И ключи от обеих… где? Конечно, у спящего.
Поковырялась в замочной скважине инструментами, что были у меня с собой. Но это — медицинские инструменты, а не слесарные. Замок не открылся. Однако мои действия привлекли внимание узников. Они приблизились к другой решетке, внутренней. Дотянуться друг до друга мы не могли, но я перебросила им свёртки с хорошими бутербродами и перекатила тыквенные фляжки.