Капитану Фиц-Рою так и не удалось убедиться в том, что у огнеземельцев есть сколько-нибудь ясная вера в загробную жизнь. Иногда они хоронят своих покойников в пещерах, иногда в горных лесах, и мы не знаем, какие обряды они при этом совершают. Джем-ми Баттон не ел наземных птиц, потому что они «едят мертвых людей»; огнеземельцы даже вспоминают неохотно о своих умерших друзьях. У нас нет никаких оснований предполагать, что у них имеются какие-нибудь религиозные обряды, хотя бормотанье старика перед раздачей вонючей ворвани голодным туземцам могло бы, пожалуй, быть чем-нибудь в этом роде. В каждом семействе или племени есть свой колдун, или знахарь, функции которого мы так и не смогли ясно определить. Джемми верил в сны, хотя, как я уже сказал, не верил в дьявола; я не думаю, чтобы наши огнеземельцы были намного суевернее некоторых матросов: один старый рулевой твердо верил в то, что непрерывные сильные штормы, которые встретили нас у мыса Горн, были вызваны присутствием у нас на борту огнеземельцев. Изо всего того, что я слышал от этих людей, ближе всего к религиозному чувству стоял взгляд Йорка Минстера [70] который, когда м-р Байно застрелил нескольких молодых утят в качестве образчиков для нашей коллекции, самым торжественным образом заявил: «О, м-р Байно, много дождя, снега, ветра много», — что, очевидно, означало возмездие за напрасную порчу человеческой пищи. Он взволнованно рассказывал также, что его брат, возвращаясь однажды, чтобы подобрать убитых птиц, оставленных им на берегу, заметил носимые ветром перья. Брат сказал (Йорк подражает его манере): «Что такое?» — прополз вперед и, посмотрев с обрыва, увидал «дикого человека», ощипывающего его птиц; он подполз поближе, швырнул вниз большой камень и убил человека. Йорк объявил, что долгое время после того бушевали бури и шло много дождя и снега. Сколько мы могли понять, он смотрел на самые стихии как на силы отмщения: это, между прочим, показывает, как естественно то обстоятельство, что у народа, ушедшего несколько дальше в культурном отношении, стихии уже персонифицируются. Что собой представляют «плохие дикие люди», всегда оставалось для меня загадочным; из того, что сказал Йорк, когда мы наткнулись на похожее на заячью нору убежище, где накануне спал одинокий человек, я подумал было, что это воры, изгнанные своими племенами, но другие неясные высказывания заставили меня усомниться в этом; иногда я склонялся к мысли, что, вероятнее всего, то были душевнобольные.
Различные племена не имеют ни общего правительства, ни вождя; наоборот, каждое окружено другими, враждебными племенами; племена говорят на разных наречиях и отделены друг от друга только необитаемой пограничной полосой — нейтральной территорией; причиной их войн являются, по-видимому, средства существования. Страна представляет собой хаотическое нагромождение диких скал, высоких гор и бесполезных лесов, и все это видно лишь сквозь туманы да бесконечные бури. Обитаемы только прибрежные скалы; в поисках пищи огнеземельцы вынуждены беспрестанно кочевать с места на место, а берег до того крут, что передвигаться они могут только на своих убогих челноках. Им неведома привязанность к дому и еще менее того — привязанность к семье, ибо муж относится к жене как жестокий хозяин к трудолюбивому рабу. Совершалось ли когда бы то ни было деяние более ужасное, чем то, чему был свидетелем на западном берегу Байрон? Он видел несчастную мать, поднимавшую окровавленного умирающего маленького сына, которого муж ее безжалостно швырнул на камни за то, что тот уронил корзину с морскими ежами! Как мало в этой стране возможностей для упражнения высших духовных способностей: что здесь рисовать воображению, что сравнивать и решать рассудку? Чтобы сорвать блюдечко с камня, не требуется даже хитрости, этой низшей умственной способности. Ловкость дикарей в некоторых делах можно сравнить с инстинктом животных, потому что она не совершенствуется опытом: челнок — самое замысловатое их создание, — как он ни убог, оставался в продолжение последних 250 лет таким же, каким мы знаем его по описанию Дрейка.
Глядя на этих дикарей, невольно задаешь себе вопрос: откуда они пришли? Что могло их привлечь? Или какая перемена заставила целое племя людей покинуть прекрасные северные области, спуститься вниз по Кордильерам, этому позвоночному столбу Америки, изобрести и построить челноки, не употребляемые племенами, населяющими Чили, Перу и Бразилию, и, наконец, вступить в одну из самых негостеприимных стран на всем земном шаре? Хотя сначала подобные мысли и приходят неизбежно на ум, но можно с уверенностью сказать, что они отчасти ошибочны. Нет никаких оснований полагать, что численность огнеземельцев падает; следовательно, мы должны допустить, что на их долю достается достаточно счастья, какого бы рода оно ни было, чтобы жизнь имела цену в их глазах. Природа, сделав привычку всемогущей, а результаты ее действия наследственными, приспособила огнеземельца к климату и естественным произведениям его скудной родины.
Тинаму с гребешком.
Чернобровый альбатрос в гнезде
Чернобровый альбатрос в полете
Белобрюхий баклан
Магеллановы пингвины под водой
Котик «dos pelos», взрослый самец.
Характерная поза «разведки» («spying») южного кита. Рисунок миссис Пэйн.
А), Б), В), Г) — Четыре фазы выпрыгивания («breaching») южного кита.
Всплывающий южный кит.
Темный дельфин в прыжке. (По фотографии Д. и Дж. Бартлетт)
Из историй и легенд о южном ките: «Глубины моря». По рисунку из рукописи XIII века. (Фотография Жана-Лy Шарме)
Из историй и легенд о южном ките: «Разделка кита». Гравюра из «Истории животных» Конрада Геснера (XVI век). (Фотография Жана-Лу Шарме)
Из историй и легенд о южном ките: «Охота на кита». Гравюра XVIII века. (Фотография Жана-Лу Шарме)
Из историй и легенд о южном ките: «Охота на кита». Гравюра XVIII века. (Фотография Жана-Лу Шарме)
Из историй и легенд о южном ките: «Анатомия кита». Гравюра старинного китайского художника. (Фотография Библиотеки Парижского музея естественной истории)
Из историй и легенд о южном ките: «Зародыш кита». Гравюра старинного китайского художника. (Фотография Библиотеки Парижского музея естественной истории)
70
Минстер, Йорк — огнеземелец; как и Джемми Баттон, три года прожил в Англии, возвращался на родину на корабле «Бигль». —