— Сейчас мужики с тележкой на погрузчике подъедут и всё заберут.
В стенах помещения было две железные двери. Женщина скрылась за левой дверью. Махнула рукой в сторону правой:
— Иди работник! Мойся!
Долго не раздумывал. Шмыгнул за дверь. Перед моими глазами предстала маленькая комната. В углу вделанный в пол находился унитазный поддон с бачком наверху. Рядом ржавый облупленный умывальник с двумя трубами и вентилями. Кусок шланга с дыркой посередине одним концом был закреплен к одной из труб с вентилем. Ко второй трубе был прикреплен конец шланга. Им мы мыли асфальт. Стены и потолок помещения покрывала облупленная краска. Трубы и бачок унитаза были изъедены ржавчиной. Но испугать меня затрапезный вид помещения не мог.
Сообразил, как отсоединить шланг для поливки. Снял его. Прикрепил на его место короткий кусок шланга с дыркой. Открутил вентили и отрегулировал воду. Она была ржавой и плохо пахла. Но это были мелочи. Облупленное зеркало на стене и купленные ножницы позволили привести в порядок мои волосы и бороду. Парикмахер из меня был не очень. Но по сравнению с тем видом, что имел до этого, выглядел прекрасно. Мыло и тёплая вода совсем преобразили мой вид. Остриженные волосы убрал. Бросил их в дырку унитаза и смыл. Постирал рубашку. Отжал её. Прилагая все силы. Старой майкой вытерся. Вместо полотенца. Она уже расползлась и не годилась к дальнейшей носке. В таком же состоянии были и носки. Но без этой части одежды можно было обойтись. Раздеваться мне было не перед кем.
Окончил водные процедуры и борьбу за здоровый дух тела. Оделся. Обтёрся туалетной водой. Впервые за долгое время почувствовал благодать чистого тела. Уже не нужной майкой вытер пол. Отжал её и повесил на ржавую батарею. Её отключили лет двадцать назад и оставили ржаветь. Закрыл за собой дверь и постучал в дверь напротив. За ней скрылась женщина.
— Входи! Чего стучишь?
Раздался голос из-за двери.
Уже не колебался. Открыл дверь и вошёл. Комната служила раздевалкой и местом отдыха женщины. Она была совершенно другой и резко отличалась от помещения, в котором был перед этим. Она была чистой. Стены выкрашены светло синей краской. Справа от входа стену покрывала клеёнка. На ней была укреплена деревянная вешалка. На этой вешалке справа висела одежда. В ней женщина работала. Слева висела чистая одежда. В ней она ходила на работу. В комнате стоял стол. Старый диван и две табуретки. Стол был застлан чистой клеёнкой. Заднюю часть комнаты закрывала ширма. Всё из той же клеёнки. Возле неё стоял деревянный столик. На нём лежал кусок плоского шифера. И на нём стояла электроплитка с двумя конфорками. На одной конфорке красовался чайник. Над всем этим висела полка. На ней стояли кастрюли, тарелки, чашки. Всё было не новое с местами облупившейся эмалью. Но всё было чистое.
Меня чистого и подстриженного женщина встретила улыбкой:
— Ну, почти человек! Только сменить гардероб и готовый жених.
Произнесла она. Потом указала на штору.
— Я сейчас отлучусь. А ты там, в углу посмотри одежду. Она осталась от работавшего здесь народа. Она чистая и стираная. Возьми! Переодень свои лохмотья. Только смотри аккуратно! Не разбрасывай ничего. Свои лохмотья сложишь в полиэтиленовый мешок для мусора и выбросишь в контейнер. Давай действуй!
И она ушла. А я направился за штору. Там был умывальник со смесителем, зеркало и чистый унитаз. На стене висели плафоны. В их свете увидел одежду. Она была аккуратно развешена на крючьях. Они были вбиты в стену. Саму стену покрывал картон. Гвоздями он был прибит в швы между блоками. Мои глаза разбежались. Старался не наглеть. Перебирал и примерял одежду.
Никогда раньше не думал, что буду так счастлив. От возможности рыться в старой одежде. Но правду говорят, что всё познаётся в сравнении. И для счастья нужно не много. Моё счастье висело передо мной. Долго рассуждать и философствовать не буду. Отобрал, стараясь не жадничать, из развешенного добра скромно. Две нательные рубахи, свитер, рубашку, пиджак, плащ. Две пары брюк, пальто, ботинки. Нашлись и три пары носок. Своё старье сбросил в мешок и быстро переоделся. Остальное добро отобранное мной для смены аккуратно сложил в чистый мешок из полиэтилена. Выключил плитку. Закипевший чайник переставил на вторую холодную конфорку и сел на табурет. Оба мешка с одеждой положил рядом с собой.
Вскоре пришла женщина. В бумаге она принесла пять беляшей с мясом и шесть пончиков с повидлом. Всё это выложила на две тарелки. С полки кроме тарелок достала две чашки, чайник с заваркой и пачку сахара.
Сама съела один беляш и один пончик. Пододвинула ко мне тарелки и сказала:
— Еж! Не деликатничай! Не на приёме в Кремле!
Так началось моё знакомство и сотрудничество с бабой Машей. Женщиной 70 лет. Она работала, что бы помогать своим дочкам и внукам. Им, как и всему народу жилось нелегко.
С едой и чаем расправился быстро. Помещение покинул первым. Баба Маша старательно закрыла замки. Простились и разошлись.
Уже позже баба Маша сказала мне, что тогда она решила. Наши пути разошлись навсегда. Такие помощники как я появлялись периодически. Повкалывали день. Получали на выпивку и исчезали. Просить и побираться было легче, чем работать. Понимали это быстро. Вот она и подумала, что я поступлю также. Услышал её слова и промолчал. Говорить о том, что люди разные и даже на дне хочется сохранить хоть не много человеческого достоинства. Не стал. Это действительно личное.
Но в этот день моя работа ещё не закончилась. Мне предстояло отдать оброк. На погашение его пока не собрал и копейки. Понимал, что в случае неуплаты встречусь с Кешиными кроссовками. Быть руками он побрезгует. Желать этой встречи мог только мазохист. А я им не был. Как избежать этого счастья? План у меня был. И я приступил к его исполнению.
Для начала нашёл кусок картона. Подошёл к женщине. Она торговала с лотка карандашами, фломастерами, блокнотами и другой мелочью. Выпросил обломок чёрного карандаша. Своими ножницами кое-как заточил его и вывел на картоне:
"Люди добрые! Я, одинок! Пролежал в больнице три месяца. Денег нет. Голодный! Помогите, Христа ради!"
У входа в вокзал и уселся на пластиковые мешки, В них лежала моя старая одежда и одежда подаренная бабой Машей. Сидел и молчал. Опустил голову. Просто поставил перед собой пустую коробку от детских сандалет. На коленях держал картонку со сделанной надписью. И ждал реакции людей. Уже говорил. Стыд и брезгливость покинули меня. Что унижаюсь? Понимал. Но не переживал. Мне нужно было выжить. Вот и пытался.
Монета достоинством в 2 рубля упала в коробку. Я поднял взгляд и посмотрел на человека. Первого отозвавшегося на мою просьбу о помощи. Передо мной стояла старушка. Ей было под семьдесят. Очень скромная одежда говорила об её скромном достатке. Слёзы набежали на мои глаза. С трудом проглотил ком, вставший в горле, прошептал:
— Спасибо! Храни Вас Бог!
Сказал эти слова от души. От всего сердца. Она перекрестила меня. Вздохнула и отошла. Нищий помогал нищему! В этот момент понял, что был не справедлив к людям.
Сытые, проезжающие в машинах люди были черствы. Но простой народ нет! Его обманывали, обирали, а он всегда проявлял сострадание. Старался помочь человеку, попавшему в беду. Делился последним. И пока есть этот народ до тех пор каждый может рассчитывать на сострадание и помощь. Это действительно дар Божий! Спасибо Вам простые люди! И да поможет Вам Бог! Убережёт Вас от болезней и горя! От нищеты и одиночества!
На душе стало легче и светлей. Мою беду разделили! Мне сочувствовали и сострадали! И это самое большое благодеяние. Его буду помнить всегда!
Народ проходил мимо и удостаивал меня вниманием. Монеты разного достоинства падали в стоящую передо мной коробку. Они уже не стучали о картон. Они звенели, ударялись о монеты брошенные раньше. Я благодарил людей. От души желая им счастья. Наверно, эти искренние чувства отражались на моём лице. Душа пела. Было хорошо и комфортно. Не оттого, что давали деньги. А от сочувствия и сострадания. Так проходили часы. Поток людей уменьшался. Вечер всё больше вступал в свои права. Зажглись огни ламп и фонарей. Надвигающаяся темнота ночи отступила. И вот передо мной возник Митяй. Некоторое время он смотрел на меня. Затем махнул рукой и сказал: