Но в бессилии что-либо изменить, он порой яростно бил посуду, напивался, ночью не приходил домой. Турвантан, обеспокоенная всеми этими переменами в племяннике, обещала ему пойти к золотарю.
— Турвантан, — сразу же заявила жена святого Лазаря, — у нас нет дочек на выданье.
— Как это нет? — удивилась Турвантан. — Трем из пяти твоих дочек давно пора быть замужем.
— Они у нас все сосватаны, спасибо за беспокойство, — надменно заявила жена Овакима.
Турвантан не поверила ей.
— Курица всегда ищет яйцо в своем помете.
Жена Овакима вспылила.
— Не говори глупостей, не сегодня-завтра сама узнаешь обо всем.
— Скажи мне свое последнее слово, — упорствовала Турвантан.
— Мое последнее слово такое же, как и первое, — отрезала жена Овакима, — нет у меня подходящих дочек для твоего Торика. Он у тебя не мужчина, а какая-то размазня, тьфу!
С влажными глазами Турвантан оставила дом золотаря Овакима. От стыда и негодования она совсем была вне себя, наговорила таких слов, каких никто от нее не слыхал никогда.
На следующий день Торик случайно встретил на улице золотаря Овакима и сказал ему:
— Оваким, зайди к нам на днях почистить уборную.
Оваким ничего не ответил. Через несколько дней с той же просьбой обратился к нему другой сосед. На этот раз золотарь резко оборвал говорившего:
— Мало у меня своих забот, что ли? Свою уборную сам почистишь, нос у тебя не отвалится.
Все были удивлены. С ума сошел, что ли, этот золотарь Оваким, что с ним стало ни с того ни с сего? Ведь еще десять дней назад, увидев у своих соседей золотаря из другого квартала, он подошел и сказал:
— Тебе не совестно отнимать у меня кусок хлеба?
Выяснилось потом, что какой-то армянин, приехавший из Америки, обручился с одной из дочерей Лазаря, а остальных сосватал за своих двоюродных братьев. Будущий зять обещал взять с собой всю семью в Америку.
Говорили, что он отсчитал бедному Лазарю двести долларов и сказал:
— Папаша, теперь ты можешь валяться с утра до вечера в постели и плевать в потолок, у меня денег хватит, все будет ол райт.
Турвантан же рассказывала соседям:
— Видели бы вы, как они упрашивали меня, умоляли, чтобы я взяла их дочь, но я не захотела.
Когда Торик узнал, какую чушь городит его тетка, он сказал:
— Тетушка Турвантан, не надо говорить неправду. Какая польза от этого?
Турвантан промолчала.
Торик по-прежнему не находил себе места, страдал, особенно тяжело ему стало, когда приезжий из Америки разодел дочерей золотаря и вышел с ними гулять по улице, словно они были в Америке.
Сам же бедный Лазарь вышел на улицу в парадном европейском костюме, в галстуке, с плащом на руке. Когда он проходил мимо ее дома, Турвантан чуть не лопнула от зависти.
— Господи, поглядите-ка на него, продал дочерей и как вырядился, — прошипела она.
— Почему это продал? — заступился Торик. — Человек выдал замуж дочерей. Была бы ты порасторопней, наверно, и мне досталась бы одна.
— Что ты болтаешь? — возмутилась Турвантан.
— Тетушка, теперь незачем понапрасну молоть языком. Ты лучше пойди найди мне невесту.
— И найду, ты не бойся, — ответила Турвантан Коро, хоть сама уже не верила в это. Еще накануне, втайне от Торика, она сама ходила сватать девушку, и ее там огорошили:
— Ты пришла сватать за этого оболтуса нашу дочь? Мы не для осла вскормили и воспитали девушку!
Однажды утром Торик мрачно остановился перед своей мастерской. Ему не хотелось открывать двери, ноги сами тянулись в кабак, но по привычке он отпер замок. Только он вошел в мастерскую — его окликнул приятель:
— Торик…
— Иди лучше своей дорогой, — отрезал Торик, сел перед паланом, взял в руки шило, но не успел сделать и одного стежка, как ввалился к нему приятель.
— Здравствуй, Торик.
Торик едва ответил на приветствие.
— В чем дело, что ты снова слюни распустил?
— Не спрашивай, голова трещит.
— Я тебе такое сейчас скажу.
Торик поднял голову.
— Ты ничего не слыхал? — спросил его приятель.
— Нет? — Торик отложил шило в сторону.
— В наш город привезли проституток…
— Проституток?!
— Да, целых три.
Торик произнес что-то невнятное.
— Такие хорошенькие, просто прелесть.
— А ты их видел?
— Нет, люди говорят.
Наступило молчание. Торик не представлял, как выглядят женщины легкого поведения, хоть и много слышал о них.
— Махнем сегодня к ним? — предложил приятель.
Торик странно засмеялся, — словно овца заблеяла от радости.
— Деньги у тебя есть?
— Денег-то много, — гордо ответил Торик.
— Так пойдем?
Торик замялся и неуверенно поглядел на приятеля.
— Сегодня в полночь жди меня под деревом у дома Аганик, я приду.
— А где живут эти женщины? — спросил Торик.
— В нижнем квартале.
Торик прошел в другой конец лавки, где были сложены горой паланы и позвал приятеля. Они распили по стаканчику водки.
— Ох, по всем жилам потекла! — удовлетворенно сказал приятель и, договорившись с Ториком ровно в полночь встретиться у условленного дерева, ушел.
Торик снова сел за палан, взял в руки большую иглу, но работа не клеилась, его воображению представлялись необычайные картины, заманчивые и в то же время внушающие страх.
— Торик, где ты? — позвал его кто-то.
Ответа не последовало. Торик ничего не слышал, он был весь во власти разыгравшегося воображения.
— Женщина легкого поведения, — думал он, — брр… страшно как.
Вспомнилось ему несколько историй, связанных с подобными женщинами. Приехавшего из Греции учителя господина Бурназяна за связь с проститутками водили по улицам, плевали в лицо и позорили всенародно. Адвоката Кумлесеряна — одного из видных людей города — поймали на улице, вымазали лицо грязью, а хромой Артин вынужден был в полночь бежать из города, и до сих пор неизвестно, что с ним стало. Одна за другой всплывали в его памяти эти картины. Тем не менее в полночь под деревом у дома Аганик встретились две тени.
— Кто идет? — спросила одна.
— Это я, Торик, — ответила другая.
— Почему опоздал?
Торик взял приятеля за руку.
— Постой, дай отдышаться, — попросил он.
— Пошли, а то придем к шапочному разбору, — ответил приятель.
Торик был сильно возбужден, голова горела, он стоял как вкопанный, не в силах сделать шагу, но ему казалось, что какая-то сила его оторвала от земли и унесла в облака…
— Идем, — сказал приятель и силой потащил Торика за собой.
Ровно в полночь две тени выскользнули из-под дерева перед домом Аганик и двинулись в сторону нижнего квартала.
— Куда ты меня ведешь?
— В нижний квартал, они там.
На Торика напала дрожь. Он вытащил из-за пазухи бутылочку водки, протянул приятелю. Тот приложился к горлышку, выдул половину и вернул Торику, Торик допил остальное.
— Ох, по всем жилам потекла! — сказал приятель, и они пошли дальше.
Ночь была тихая, теплая. Они прошли мимо цветущих кустов, медовый аромат которых заставил Торика вдохнуть воздух всей грудью. Среди умиротворенного затишья природы только его сердце тревожно билось, словно бурная речка, которая текла в нижнем квартале.
— Скоро? — спросил Торик.
— Уже подходим.
Торик посмотрел на небо. Казалось, оно нависло над ними низко-низко, и до звезды, весело улыбавшейся ему, можно дотянуться рукой.
Приятель остановился перед каким-то домиком, в двух крошечных окошках которого горел свет.
— Здесь они живут, — сказал наконец приятель.
— Что ты говоришь? — Торика словно пригвоздило к земле.
— Они еще не спят.
— Откуда ты знаешь?
— Видишь, лампа у них светится. Приятель подошел к окну и тихо постучал по стеклу.
Молчание.
Торик подошел к приятелю:
— Пошли обратно.
— Не дури, — сказал приятель и снова постучал.