Выпив по паре рюмок с Николаем и матерью «за встречу», Андрей плотно закусил и вышел в зал. Там тоже все стало по–другому: новые обои на стенах, дорогая полированная стенка и мягкая мебель, журнальный столик с хрустальной вазой и вязаной салфеткой, громадный пушистый ковер на полу, новый цветной телевизор и даже видеомагнитофон. Только в его комнате все осталось по–прежнему. Он разглядывал плакаты на стене и старенькие кассеты «Битлз», когда за спиной раздался тихий голос матери:
— Я все оставила здесь так, как было. Решили с Николаем тебя дождаться, чтоб сам решил, что будешь менять…
Он обернулся:
— Спасибо.
Из кухни доносилось позвякивание посуды. Мать стояла в дверях и смотрела на него:
— Я боялась писать тебе. Думала, что рассердишься. Когда тебя в армию забрали, мне так тоскливо было. Хоть волком вой! Места себе не находила, с ума сходила и наверное, сошла бы. Ты помнишь тетю Люсю с моей работы? Это ведь она меня с Николаем познакомила… Ты не сердишься?
Андрей подошел и обнял ее:
— Нет.
Она торопливо заговорила, словно оправдываясь:
— Он не плохой человек и зарабатывает хорошо. Всю нашу квартиру обставил и прописки не требует. У него ведь своя квартира есть в Москве. Уговаривает меня туда переехать. Пьет только по праздникам, да и то меру знает. Меня заставил с работы уйти. Говорит: «Наработалась уже, отдыхай. Я и сам смогу нас прокормить». Тебе тоже хорошую работу подыскал.
— А кто он, мам?
— Снабженец в мясном магазине. Заметил, сколько на столе всего было? Мы с тобой раньше такого изобилия даже по праздникам не видели.
Горин помолчал:
— Мам, тебе хорошо с ним?
Она смутилась, как девчонка и опустила голову:
— Я себя за ним, как за каменной стеной чувствую. Он мне столько костюмов накупил, да и тебе тоже. Брал на пару размеров больше, чем перед армией и вижу, прав оказался. Вон ты какой вымахал! Возмужал! Импортные джинсы, рубашки, туфли и даже куртку кожаную достал. Так что на первое время ты у меня полностью одет–обут.
— Ну и отлично!
Мать помялась:
— Не знаю, как и сказать–то… Ты у меня молодой, тебе свобода нужна и мы стеснять тебя не хотим. В общем, я переезжаю жить в Москву, к Николаю, а тебе эта квартира остается. Мы с Колей так решили уже давно — тебя дождемся и переедем. Что скажешь?
— Лишь бы тебе хорошо было.
— Ну вот и ладно!
Николай Васильевич и Тамара Алексеевна оформили свои отношения официально через месяц после возвращения Андрея. Это случилось за неделю до Нового года. Все это время он наблюдал за отношениями между матерью и отчимом. Тот щедро снабжал деньгами Горину и пасынка, сказав:
— Ты отдохни, оглядись! Праздник на носу. Вон, в комнате своей порядок можешь навести. Если чего–то купить хочешь, только скажи…
Андрей ничего просить не стал. В собственной комнате самостоятельно побелил потолки, поклеил обои, покрыл свежим лаком паркет и выкрасил свежей краской раму и подоконник у окна. Мебель оставил прежней. Пышную свадьбу Николай Васильевич и Тамара Алексеевна устраивать не стали. Все же оба были не первой молодости. Собрались узким кругом, всего человек тридцать и отметили событие в центральном ресторане Дмитрова, где заранее заказали стол. Большинство собравшихся были знакомыми жениха. Николай Васильевич всем представлял пасынка и хвастался:
— Герой! Даже орден имеет! Прошу любить и жаловать…
Андрею это было немного не приятно, но он понимал, что без блата получить хорошую работу вряд ли удастся. За этот месяц он уже нагляделся, каково приходится ребятам, вернувшимся с Афгана. Встретился с несколькими сослуживцами, выслушивая горькие исповеди. Их жизнь словно разорвали напополам: одна половинка была той, довоенной, а другая, теперешней. А между ними стояла война! И эта новая, мирная, жизнь многим вернувшимся казалась теперь дикой. Того братства, какое было в Афганистане здесь не было…
Горин молча улыбался, пожимая руки и чувствуя на себе цепкие взгляды не только мужчин, но и женщин. Представительницам прекрасного пола он понравился, да и мужчины благосклонно поглядывали на рослого красавца. Откровенно обещали покровительство и помощь в работе. Николай Васильевич потирал руки и говорил:
— Выбирать будем лучший вариант, Андрей! Чтоб ты, как сыр в масле катался!