– Последний штрих, – поет она и надевает фату, длинную, длиннее чем платье, почти невесомую, расшитую вручную причудливыми узорами, – И тебе, – она протягивает мне брошь, на неё сойка-пересмешница, только она не летит, она спит, спрятав голову под крыло.
Я выхожу первой, гости поворачивают голову в мою сторону, некоторые перешептываются, но мне это не важно. Мне важно, что он смотрит на меня. Пит сидит в первом ряду, прямо перед свадебной аркой, такой же волшебной, как и невеста. Он улыбается мне и в его улыбке нет ничего, кроме любви. Зато глаза его говорят о большем. Ему хочется, чтобы это была наша с ним свадьба. Чтобы сейчас Эффи выходила первой, а потом я в белом платье шествовала к алтарю, где любимый уже бы ждал меня.
Встаю рядом со свидетелем. Это близкий друг Кайна, имя которого я никак не могу запомнить. Он приветливо улыбается мне, но тут же поворачивает взгляд к концу дорожки. Все гости смотрят туда. Все гости поднимаются со своих мест.
И появляется она. Вплывает, как белый лебедь, приковывая взгляды сотни гостей. По лицу видно, что сейчас самый счастливый момент в её жизни, и что она нервничает в самый счастливый момент в своей жизни.
Но как только она смотрит на Кайна, тревога тут же исчезает с её лица. И Эффи женственной походной идёт навстречу своей судьбе, и она связывает свою жизнь с мужчиной, чьи волосы имею цвет океана, а золотая татуировка на щеке, сияет на солнце.
– Знаешь, – говорит мне Пит, когда мы вместе идём к столику за напитками, – Я никогда ещё не был на свадьбе.
– Я тоже, – видеть, я видела, но чтобы быть там, никогда.
– Они выглядят такими счастливыми, – невольно поворачиваю голову в сторону молодоженов. Кайн смешит Эффи, она долго смеется, а потом он целует её, нежно-нежно.
– Да, – шепчу я. Они выглядят влюбленными, – Видимо, это тот самый человек, которого так ждала Эффи.
– Я тут подумал, – сердце замирает в груди.
– Что Пит? – мой голос стал хриплым, не моим.
– Да так, ничего.
И почему-то я не хочу спрашивать его. Видимо, я и так знаю ответ. Он совершенно не против, взять меня в жены, но он точно знает, что я пока не готова. И вообще не знаю, когда именно буду готова.
– Эффи позвала нас в гости, – я меняю тему быстрее, чем он успевает передумать и заговорить снова, – Мы могли бы приехать к ней на Новый год.
– Это отличная идея. Правда, – что-то его расстроило, причём сильно.
– Всё хорошо? – смотрю прямо в голубые глаза и вижу, что ответ отрицателен.
– Мне нужно отойти на пару минут.
– Ладно, – неловкое молчание появляется между нами, провожаю его взглядом до самых дверей и возвращаюсь на своё место.
– Китнисс, солнышко, что не так? – голос у Эффи взволнован. Глаза смотрят настороженно.
– Всё хорошо, честно, – сама не знаю, кого я пытаюсь обмануть.
– Опять парнишку расстроила? – спрашивает Хеймитч, спиртное от которого пора было убрать ещё несколько бокалов назад.
– То есть опять? – Эффи спрашивает быстрее меня.
– Ты вот сидишь в своём Капитолии и не видишь, что у них происходит.
– А что у нас происходит? – вмешиваюсь я.
– А вы то один, то другой в неприятности попадаете. Сначала «Охмор», потом «Доверие», потом в больницу не знай на сколько, потом депрессия, – хочу возразить насчёт последнего, но просто не успеваю, – Ты не видишь что ли? Ему нужна тихая семейная жизнь.
– Хеймитч, – упрекает его Эффи, словно он коснулся той темы, которую нельзя трогать.
– Пусть говорит.
– А я вижу, что всё, что ему для счастья нужно, так это ты и куча детишек. Всё.
Идеальная картина для Пита, но не для меня. Сколько бы я не пыталась, у меня не получается представить себя женой, а тем более матерью. Родить ребенка в мире, где ещё недавно детей отправляли на Голодные Игры. Родить ребенка в мире, где почти всё построено на костях, где ещё недавно ручьями текла кровь, навеки оставаясь в земле и делая её красной. Нет, это выше моих сил. Он это знает и поэтому молчит и сам себя мучает.
– Я должна с ним поговорить, – твердо заявляю я, вставая с места.
– Что? – Эффи уже о чем-то другом спорила с ментором, а я пропустила всё это, уйдя в собственные мысли.
– Пит, мне нужно сказать ему кое-что.
Но Пита нет в толпе гостей, его нет у барного столика и у стола с десертами, тем более его нет на танцполе, нет у алтаря. Я нигде не могу его найти.
– Простите, – обращаюсь к толпе мужчин, стоящих с ярко-синими напитками в руках, и о чем-то оживленно беседуя, – Вы не видели Пита? – не приходится пояснять о ком именно идёт речь. Темноволосый мужчина кивает в сторону мужского туалета.
В туалете никого нет. Абсолютно.
– Пит? – тишина.
– Пит?! – тихий вздох. Он здесь.
– Пит, выйди пожалуйста.
– Нет, – голос тихий.
– Пожалуйста, – молю я и начинаю открывать одну кабинку за другой.
А потом я слышу то, что меня останавливает. Плачь. Тихий, почти не заметный. Его плачь.
Комментарий к Глава 21 Жду отзывов)))
====== Глава 22 ======
Мысли переплетались друг с другом, образовывая огромный ком, давящий с такой силой, что меркло в глазах. Он здесь. Он плачет. Пит плачет. Я не могла этого представить, представить ситуацию, которая могла бы довести его до слёз. Не задумываясь о своём внешнем виде, о дорогом платье, о том, как я потом вернусь на торжество, я выбивала двери одну за другой. Но его нигде не было. Подойдя к двери, от которой громче других доносились ужасные звуки, я с силой ударила по ней ногой. Но и там никого не было. За исключением одного.
Сойка-говорун, та самая, которую я встретила на Квартальной бойне. Она была такой же. И это она рыдала его голосом, голосом, из-за которого моё сердце обливалось кровью. А потом пришла волна облегчения, что это был не он. Что с ним, скорее всего всё в порядке, и он сейчас где-то среди гостей разыскивает меня.
Несколько минут я провела, облокотившись об раковину и прижав горячий лоб к зеркалу. Послышались быстрые шаги, но не было слышно голоса. Скорее всего, это кто-то другой, не Пит. Но тут сильные руки обняли меня сзади, прижав к себе. Его голова опустилась на моё плечо.
– Вот ты где, – прошептал знакомый голос. Но это был не его голос.
Подняв взгляд, я увидела в зеркале отражение. Светлые волосы, голубые глаза. Но принадлежали они не Питу. Это был Грег.
– Слово, – что-то острое коснулось моей шей, – И его не станет.
Я лишь молча кивнула, это была угроза не моей жизни, то была угроза для жизни Пита, а теперь пришла моя очередь защищать его. И я сделаю всё, что от меня потребуется, но отведу опасность от него.
– Что, сойка, пропали твои крылья?
– Где он? – мой голос стал хриплым от ужаса. Его рука всё еще лежала на моей талии, а второй он держал то, что норовило проткнуть мою шею. Губы приблизились к уху, словно он хочет меня поцеловать.
– Ни слова, – прошептал он, тело моё непроизвольно содрогнулось, – Но раз ты уже спросила. Так и быть, отвечу. Он на мушке, твоё неверное действие, один шаг, и он убит. Так что, сойка, в твоих же интересах, молчать и не звать никого на помощь.
Я вновь кивнула, так как не хотела лишний раз подвергать жизнь своего любимого опасности. Хоть бы с ним всё было хорошо.
– Пора, – сказал он достаточно громко, и сердце упало куда-то вниз. Что если это его команда для убийцы и прямо сейчас жизнь Пита обрывается, а он даже не знает почему. Но потом пришла другая боль, не сильная, но ощутимая. Ноги подкосились, а глаза начали закрываться. Грег позволил мне упасть, отойдя на пару шагов. Последнее, что я увидела, это то, как он снял мою брошь.
– Засыпай, Китнисс, и пусть тебе приснятся кошмарные сны.
Мама, смотри, моё платье пылает,
Мама, смотри, я не горю,
Крылья мои, свободу подарят,