– Ради Бога, что происходит в Южной Каролине?
– Ничего не происходит, мэ-эм.
– Чарльстон эвакуируют?
– С чего вы взяли?
– Ядерная бомба! Террористы грозят взорвать город!
– Одну минуточку… Кто вы?
– Какая разница! Это передают все бельгийские телестанции!
– Успокойтесь, бэби! Опрокиньте стаканчик виски и ложитесь спать. Всё будет ок.
Трубку повесили.
А на экране губернатор Южной Каролины, с окровавленным лицом и почему-то весь в саже отдавал последние распоряжения к эвакуации. В Вашингтоне шло экстренное заседание Конгресса. Мэр Чарльстона через «уоки-токи» взывал к совести террористов…
Напрасно. В Чарльстоне была взорвана ядерная бомба, радиоактивное облако покрыло восточное побережье Америки. Я сидела перед телевизором окаменевшая, закрыв глаза. Сколько прошло времени? Минута? Час? Вечность? Телефон молчал…
Когда я, наконец, открыла глаза, по экрану ползли титры: «Автор сценария Гуго Ван Хорн, режиссер Бертан Ллойд, продюсер Кристиан Деламо». Я поздравила себя, что умудрилась без инфаркта дожить до этих, мирно плывущих по экрану титров.
На следующее утро, только мы сели завтракать, раздался звонок. Витя подошел к домофону и спросил по-английски: «Кто там?»
– Полиция.
Витя нажал на кнопку «дверь». Мы услышали, как поехал вызванный снизу лифт. Я подскочила к двери и закрыла ее на цепочку.
– Что им от нас надо?
– Сейчас узнаем.
– Ты ненормальный! Откуда ты знаешь, что это полиция?
Я выглянула в окно. У подъезда не было никакой полицейской машины. Лифт остановился на нашем этаже, и в дверь постучали.
– Не вздумай открывать! – Я загородила спиной дверь. – Мы полицию не вызывали.
– Давай спросим, что он хочет.
– Ни в коем случае!
Деликатный стук в нашу дверь повторился.
– Кто там? – от страха я спросила по-русски.
– Офицер полиции Густав Дрион, – ответил вкрадчивый голос.
– Вообще-то полиция не разговаривает таким тоном, – с сомнением сказал Витя.
– Будьте любезны, откройте, пожалуйста, – сказали за дверью по-французски.
– Что вы хотите?
Он разразился длинным монологом по-французски, иногда для убедительности переходя на фламандский. Мы от страха ни слова не поняли.
– Нет, мы вам не откроем, – сказала я по-французски.
Человек за дверью продолжал терпеливо нас убеждать. Мы решили не отвечать и включили на полную громкость телевизор, чтобы заглушить его бормотанье. По Би-би-си передавали новости.
К поискам бежавшего из брюссельской тюрьмы Роже Гризаля подключился Скотланд-Ярд. Но эксперты уверены, что преступник все еще находится в Брюсселе. Предупреждение домохозяйкам и детям – не открывать посторонним двери…
Я приняла валиум. Человек за дверью исчерпал свои аргументы и громко сказал:
– Pardon, madame, pardon, monsieur, au revoir.
Дверь лифта хлопнула, и он поехал вниз.
Мы перевели дух, позвонили нашей Поль и рассказали о попытке вторжения к нам какого-то самозванца, может и преступника. Она обещала выяснить, в чем дело.
…Да, это был офицер полиции по имени Густав Дри-он. Он приходил, чтобы вручить нам, новым жильцам, специальный талон – разрешение парковать машину перед подъездом на авеню Альбер.
«Он хотел избавить вас от похода в полицию и потери времени в очереди за этим талоном, – сказала Поль. – Это очень любезно с его стороны, не правда ли? Уверяю вас, такой предупредительности в наше время уже нигде не найти. Только в Брюсселе».
Парижский уикенд
Париж! Само слово еще недавно звучало празднично, как шампанское. «Мы едем в Париж!» Произнесите вслух, стоя перед зеркалом, эту фразу, и ваш облик моментально преобразится: выпрямится спина, вздернется подбородок, раздуются ноздри, загорятся глаза.
От Брюсселя до Парижа – чуть больше трех часов езды на машине. Брюссельцы ездят в Париж в театр, на выставки, на воскресные ярмарки и фестивали. Это буднично и привычно. Никто не ахает и не всплескивает от зависти руками. Но лично мне при слове «Париж» хочется приосаниться.
Итак, мы покатили в Париж на уикенд.
В то лето доллар упал так низко, что его было не видно и не слышно. Оказалось, однако, что обед в захудалой парижской забегаловке стоит 50 долларов, чашка кофе размером с наперсток – 7, мужской костюм – 700. Стало ясно, что надо расстаться с мечтой приодеться и разгуляться в Париже и сосредоточиться на недорогих культурных ценностях. Мы решили начать с Пантеона – усыпальницы великих французов. Явились туда ни свет ни заря под проливным дождем. Пантеон был закрыт. Все еще спали. Те, кто внутри, – вечным сном. Те, кто снаружи, – обычным. Спасаясь от дождя, просидели в ожидании открытия в кафе напротив, съели по два круассана и выпили по две чашки кофе. День еще не начался, а мы уже истратили 20 долларов.