Через полчаса перед Пантеоном протянулась очередь на три квартала. Открылись украшенные бронзой двери, и мы углубились под гулкие, каменные своды.
Останавливаясь перед могилами Вольтера, Жан-Жака Руссо, Золя и Виктора Гюго, мы с удивлением заметили, что с темных каменных потолков на их усыпальницы капает вода.
– Крыша Пантеона протекает уже много лет, – грустно объяснил старичок-служитель, – и у французского правительства нет денег на ее починку.
Стыдно признаться, но это сообщение слегка подняло наше настроение – оказывается, не мы одни испытываем финансовые трудности.
Вышли, повеселев, а тут и дождь прекратился. Переходим рю де Ренн и слышим резкий автомобильный гудок. Оглянулись: перед красным светом стоит черная «альфа-ромео». Из нее высовывается молодой человек и машет нам планом Парижа, мол, как проехать туда и туда. Мы в ответ улыбаемся и машем своим планом – мол, сами приезжие, пардон. Через минуту тот же гудок и та же машина. Повернула и затормозила около нас. В ней сидели двое молодых мужчин.
– Мадам, мосье, бон жур. Вы французы? – спросил по-французски тот, кто был за рулем.
– Мы американцы, – ответила я по-английски.
– Как славно! – обрадовался он, вышел из машины и подал нам руку. – Меня зовут Джанни Гаэтано, а это мой друг Фабио Донелли.
Фабио Донелли церемонно наклонил голову. Нам ничего не оставалось, как тоже назвать себя, открыть дверцу машины и обменяться с ними рукопожатиями.
– Вы, конечно, знаете, что в Париже только что закрылась всемирная выставка осенних моделей одежды?
Я важно кивнула, хотя не имела об этом ни малейшего представления.
– Так вот, мадам, – продолжал Джанни, сообразив, что имеет смысл обращаться ко мне. – Я на этой выставке представлял Джорджио Армани, а Фабио – представитель фирмы Нино Черрути. Надеюсь, вам знакомы эти имена?
– Очень знакомы.
– Образцы, которые мы показываем на выставке, мы не продаем и не увозим домой в Милан. Мы дарим их частным гражданам в знак дружбы и сотрудничества. Этот добрый жест – правило наших фирм.
– Но ирония заключается в том, что мы терпеть не можем чванливых и жадных французов, – сказал Фабио. – А вы правда американцы? У вас такие средиземноморские лица.
– Мы – русские евреи, – сухо сказал Витя и взял меня под руку, давая понять, что аудиенция закончена.
– А вы были когда-нибудь в Италии? – спросил Джанни. Витя молча кивнул, пытаясь оторвать меня от их машины.
– И как вам понравилась наша страна, мадам? – Джанни ничуть не смущала Витина реакция.
– Обожаю Италию, – расчувствовалась я и стала рассказывать о Риме, который нас приютил и пригрел, о щедрых и великодушных итальянцах.
– Прекрасно, – воодушевился Фабио. – Вы именно те люди, которые нам нужны.
Он достал с заднего сиденья два черных пластиковых мешка. На них золотыми витиеватыми буквами было написано: «Georgio Armani. Samples. London – Paris – Tokio – New York».
– Мы хотим вам подарить два пальто, мужское и женское, как раз ваши размеры. У меня глаз наметан.
– Нет, спасибо. Нам не нужны чужие вещи, – сказал Витя. Я ощутимо толкнула его в бок.
– Не отказывайтесь и поймите нас правильно. Мы все равно должны их отдать.
– Мы чувствуем себя неловко, – забормотала я, не спуская глаз с плывущих в руки сокровищ. – Почему вы выбрали именно нас?
– Вы нам понравились. Хотите примерить сейчас? – Фабио сунул мне в руки мешки.
– Нет, что вы. Посреди улицы. Мы уж дотерпим до дома…
– Ну, как угодно. Носите на здоровье. И когда будете снова в Италии, непременно позвоните, – сказал Джанни, протянув мне визитную карточку. – Встретимся, пообедаем вместе.
– Большое спасибо. Это так неожиданно, – лепетала я, крепко прижимая к себе мешки.
– Такие пустяки, не стоит благодарности.
– Минуточку, – сказал Фабио, – не могли бы вы сделать нам маленькое одолжение? Не имеет ничего общего с этим подарком. Дело в том, что вчера вечером мы загуляли в «Лидо». Посмотрите, что натворили. – Он достал из кармана и протянул нам смятый листок бумаги.
Это был счет из Лидо на 5500 франков, то есть примерно на 1000 долларов.
– Пока мы охмуряли там девочек, стащили наши бумажники с деньгами и кредитными карточками. Конечно, мы пошарили по карманам и за счет заплатили. Но остались без копейки. Нам нужна мелочь на бензин… просто доехать до границы. А уж в Италии мы разберемся.
Мы переглянулись, не зная, что Джанни называет «мелочью».