Вернувшись в Питер в 1990 году, после пятнадцати лет жизни в Америке, я собралась навестить свою няню на следующий же день после приезда. Но телефона у нее нет, и я боялась, что, если просто появлюсь на пороге, у нее может случиться сердечный приступ. Поэтому я попросила своего кузена предупредить няню заранее.
После долгой поездки в Купчино, вглубь преждевременно состарившихся новостроек, я добралась до Проспекта ветеранов. Названия улиц ни на секунду не давали забыть о войне. Проспект Ижорского батальона, проспект Маршала Казакова, улица Добровольцев, улицы Партизана Германа, Летчика Пилютова, Пограничника Гарькавого. Нуля жила на улице Солдата Корзуна.
Мои худшие опасения не оправдались. Нуля почти не изменилась, такая же прямая, статная, хоть и располнела, высокие скулы превратились в круглые щеки. На ней белая блузка в синий горошек, синяя юбка и синий передник. Конечно, седая, конечно, морщины, но серые, глубоко посаженные глаза – по-прежнему ясные и смотрят на меня радостно и прямо. У нее пятнадцатиметровая комната в двухкомнатной коммуналке. Другую занимает охранница какой-то фабрики Нина Петровна.
– Во хмелю она злая, а так ничего, – говорит Нуля, – очень уж любит, чтоб ее хвалили. Я и хвалю, жалко мне, что ли?
Это уж точно знамение старости. Раньше Нуле легче было под поезд лечь, чем кого-нибудь похвалить. Во время моего визита соседка трижды врывалась без стука в комнату.
– Конечно, я по-английски ни бум-бум, но по-немецки могу. У нас в школе немецкий был. Хочу послушать, как в Америке живут.
– Я хорошо понимаю по-русски, Нина Петровна, но мы с Антониной Кузьминичной не виделись пятнадцать лет. Нам хочется поговорить.
– Какие у Тоньки от меня секреты? И у меня от нее никаких. Она мне и деньги одалживает.
Я вручаю Нине Петровне немудреные сувениры, обещаю приехать на следующий день и дать пресс-конференцию. Соседка временно удовлетворена.
…Нулина комната так остро напоминает о детстве. Все та же никелированная кровать с голубым пикейным покрывалом и башней из пяти белоснежных подушек под кружевной накидкой. Стол, три стула, шкаф и маленький комод.
– У тебя что, нет холодильника? Давай завтра поедем и купим.
– И не вздумай! На кухню Нинка свой вдвинула, второй не поместится, а в комнате, вишь, места нет. Да и много ли у меня еды? Вона она, в ящике за окном.
– А летом? Когда жарко?
– Когда это у нас бывает жарко? Да летом-то я все равно в деревню уезжаю. Огород вскопаю, на зиму картошки, свеклы, капусты запасу. Слава Богу, теперь пенсию прибавили, семьдесят рублей получаю, а то раньше было шестьдесят семь рублей пятьдесят копеек.
Я раскладываю на кровати подарки. Она поглаживает ладонью плащ, шерстяное платье, сапоги, мохеровый шарф, теплый халат.
– Да что ты, детка, мне таких нарядов навезла? Куда мне их носить-то? Лучше пусть меня в их похоронят.
– Глупости! Носи каждый день, слышишь?
– Разве что в церкву… А по очередям трепать жалко… Да ты не думай, я ведь не нищая, одежа у меня есть. Помнишь это платье? – Нуля открывает шкаф и показывает бирюзовое шерстяное платье. – Как новое, потому как берегу. Мне его Якованыч на день рождения подарил, когда пятьдесят исполнилось. И часы золотые подарил, да не удержала, продала.
Я не помню платья и не помню часов. Папа умер в 1964 году…
– А как, Нуленька, твое здоровье?
– Да так ничего, только ноги болят. Как волки грызут. В очередях настоишься, до церквы на двух автобусах доберешься, потом хоть вой ночь напролет. Ну, да что жалиться, садись за стол. Кто тебя в Америке так накормит?
Стол ломится. Кислые щи, пирожки с капустой, картофельные котлеты с грибным соусом, творожники со сметаной, клюквенный кисель. Даже запотевший графинчик из-за окна достала. И когда она успела всё это наготовить?
Я обнимаю мою старенькую няню. В глазах щиплет, только бы не разреветься. У нее ведь здесь никого не осталось, а мне там ее так не хватает. Почему я не уговорила Нулю ехать с нами? Почему не настояла? Я отдала бы ей лучшую комнату в доме и научила включать кухонные машины. Я бы показала ее хорошим докторам, возила на океан, а по воскресеньям – в церковь. Я согревала бы ее одинокую старость и увезла бы с собой в Америку, сберегла бы часть своего мира.
Друзья родителей
Благодаря родителям я имела возможность видеться и общаться с их совершенно замечательными друзьями. Кляну себя, что по глупости и лени не записывала их истории и рассказы о жизни, их споры об искусстве и литературе.