Надежда забилась в груди Джадсона:
— А сейчас есть что?
— Поэтому я и хочу снова собрать команду, — сказал Джон. — Мы собираемся к десяти в «Баре и Гриле».
— Звучит супер, Джон, — радостно сказал Джадсон. Когда Джон повесил трубку, он все еще улыбался.
Супер, да. И хотя, скорее всего, сегодня соберется не вся группа, по опыту Джадсон знал, что эти сборы группы всегда заканчиваются более нелегальными заработками, чем мошенничество с чеками, но с другой стороны, они гораздо меньше походи на рутинную работу.
Посвистывая, он закрыл дверь офиса на два оборота и потопал к лифту.
9
Когда Дортмундер зашел в «Бар и Гриль» на Амстердам авеню в среду в десять вечера, он увидел, что площадь под низкими потолками не слишком забита. Столики по бокам и по центру были свободны. В конце зала за барной стойкой стоял Ролло, крупный бармен, который медленно выводил буквы завтрашнего меню на черной доске кусочком белого мела, держа серую тряпку в другой руке. Завсегдатаи бара, как обычно, скучковались по левой стороне барной стойки.
В апреле завсегдатаи всегда обсуждали налоги. — Я, пожалуй, задекларирую свой шар для боулинга как расходы.
Парень справа от него даже развернулся. — Шар для боулинга!
— Мы спорим на определенную сумму, — начал объяснять первый. — И ведь только потом мне нужно будет задекларировать, сколько я выиграл и потом с этого платить налог. Я спросил парня в аптеке, как это все делается, он сказал, что узнает и потом расскажет.
Дортмундер повернулся к Ролло, когда тот уже приближался к «лазанье», но пока еще не начал писать. Увидев Дортмундера, он кивнул и сказал:
— Давно тебя не видел.
— Я наполовину на пенсии, — ответил Дортмундер. — Но не специально.
— Это может затянуться. Ролло кивнул в сторону доски. — Что скажешь?
Дортмундер посмотрел, надпись гласила: ЛУСАНИЯ. — Не уверен насчет «У», — сказал он.
Ролло еще раз посмотрел на надпись. — По крайней мере, я уверен насчет «Л», — сказал он, и как раз зашел Энди Келп.
— Как дела? — спросил он. — Там не «С».
Дортмундер посмотрел на него. — Какое «Сэ»?.
Келп показал пальцем. — Вон там. — Должно быть «З».
Ролло пошел к доске слегка подбоченясь, окрашивая мелом край своего фартука. — А звучит, как будто должно быть «С», — размышлял он.
— Да, — согласился Келп, — но ты не забывай, что это иностранное слово.
— А, лазанья, — понял, о чем идет речь Дортмундер. — Думаю, ты прав. Сомневаюсь, что в этих языках вообще есть буква «С». Кроме английского, разумеется.
— И польского, — добавил Келп. — Вот чего у них нет, так это гласных. Ролло, а вот у меня до сих пор еще нет напитка.
Ролло тут же отложил тряпку и мелок. — Для вас двоих, — вспомнил он, — бурбон на скалах. Доставая лед и стаканы, он спросил:
— Кто еще сегодня будет?
Понимая, что Ролло предпочитает узнавать о своих клиентах по их напиткам, плюс чтобы отношения с посетителями сразу сложились, Дортмундер сказал:
— В общем, нам пиво с солью, потом водку и красное вино, и я не знаю, что будет пить малыш.
— Он еще не решил, — сказал Ролло. — Он пока еще думает. Он подтолкнул к ним круглый металлический поднос, на котором красовалась надпись «Рэйнголдская мировая ярмарка 1939», на нем уже стояли два стакана, наполненные льдом, пластиковая миска со льдом и бутылка с этикеткой «Амстердамский ликерный магазин бурбона — Наш собственный бренд». — Я отнесу, — сказал он.
Взяв поднос, Келп сказал:
— Удачи с меню.
— Она мне понадобится. Ролло нахмурился над доской. — В любом случае, — сказал он, — я точно знаю, что где-то тут должна быть «И».
Дортмундер пошел за Келпом, который шел с подносом вдоль бара, мимо завсегдатаев, уже третий из которых говорил:
— Весь смысл установленного налога заключается в том, что ты платишь не больше месячной арендной платы.
Обойдя завсегдатаев, Дортмундер и Келп двинулись вниз по слабо освещенному коридору, мимо дверей с табличками «Поинтеры» и «Сеттеры» и силуэтами собак, по узкому проходу мимо ящиков с бутылками, составленными в будку, которая когда-то была телефонной, еще до революции коммуникаций и некоего вандализма. В конце коридора, пока Келп ждал, Дортмундер толкнул дверь перед собой, зашел внутрь и включил свет. За ним зашел Келп.
Это была маленькая квадратная комнатка с бетонным полом. Коробки из-под пива и ликера были составлены под самый потолок вдоль всех стен, но в самом центре оставалось еще достаточно места для потрепанного временем старого деревянного стола со столешницей некогда зеленого цвета, окруженного дюжиной деревянных стульев. Все освещение в комнате представляло собой одинокую лампочку, висящую на длинном черном проводе прямо над центром стола.