Он двадцать лет не был на поверхности, в своем родном и любимом поселке, а то существо, встреченное им по выходе из бункера, явно пыталось его съесть, так что осторожность не помешает. Мало ли что еще природа сотворила за последние двадцать лет, взяв в союзники радиацию и различные химикаты, в обилии разбросанные бездумным человеком.
Он так же медленно сел, косясь на старушку. Та ничего не предпринимала, внимательно рассматривая его и аккуратно сложив на коленках руки. Ее, покрытое морщинками бледное личико, выражало любопытство, а также несло неуловимый налет «доброты» и участия, и мужчина словно окунулся в омут памяти. Перед глазами всплыл образ матери, даже не матери, а няни, которая вот также всегда смотрела на него.
— Кто вы… — Пробормотал мужчина, неуверенный, что не разговаривает с призраком.
— Да сними ты резинку эту с лица, — бабушка указала ладонью на его противогаз, — ни че ж не понятно. Да и выглядишь, как покемон…
Покемон. Давно забытое «из детства» слово, заставило его поверить в реальность происходящего. В то, что бабушка действительно здесь, и что она была частичкой былого.
— Но… — Неуверенно произнес он. — Как же. Ведь вокруг яд… Зараза… Радиация…
— Ты сам-то понял, что сказал, милок? — Возразила бабушка. — Воздух-то здесь причем? Наш поселок никто не бомбил, да яды никакие не скидывал. А то, что с осадками принесло, то в земле уже давным-давно. Нормальный воздух-то. — Мужчина недоверчиво покосился на счетчик Гейгера. Тот неуверенно и слабо попискивал. Как можно верить какой-то странной первой встречной бабушке? Но то, что она перед ним без противогаза и то, что она жива, говорило больше слов.
Поддавшись, наконец, увещеваниям бабульки, он стянул с себя неудобный и, мягко говоря, мешающий нормально воспринимать окружающее противогаз. Потом, почему-то зажмурившись, сделал небольшой вздох. Ничего. Ни ожидаемого необычного привкуса во рту, ни удушья, связанного с ядовитым составом воздуха.
Тогда он стянул с себя и резиновые перчатки, удивленно посмотрев на старую женщину, как будто испытал настоящий шок, как будто она только что уничтожила все его давным-давно устоявшееся мировоззрение.
— Ну, а я о чем? — Довольно подняв брови, добавила бабушка. — Вона, какой молодой, а ничегошеньки не понимаешь еще. — Звать-то тебя как?
— Сергей, — нехотя представился мужчина, с интересом и некоторым облегчением вертя вокруг головой.
— Откуда ты взялся-то такой? Хм… Сергей, — повторила она, явно смакуя имя на вкус. Словно давно ни с кем не разговаривала.
— Я… — Начал было тот, но вдруг, остановился, явно не зная с чего начать. — Как Вам сказать…
— А ты просто начни, милай, — бабушка успокаивающе положила руку на его предплечье. — Я ж не дикая, я пойму. Начни с того, как началась война.
— Ну… В общем, — и правда: стоило начать, как слова сами потекли из уст Сергея, принося некоторое давно желаемое облегчение. Странно, но это было так. — Моя семья из зажиточных. У нас еще до войны магазинчик свой был в центре поселка…
— А! — Прервала его бабка. — Это Горбуновы что ли? Что свой богатый дом в конце улицы тогда выстроили? — Сергей кивнул. — А ты значится их сын Сережка? Который вечно яблоки у меня таскал с Арсеньевым на пару?
Сергей почему-то покраснел. Он давно забыл об этом детском эпизоде своей жизни. Даже странно было помнить сейчас такое. Война ж все стерла, даже воспоминания и те испарились под грузом одиночества и бетонных потолков, давивших на психику все это время. А ведь остались еще люди, которые не просто выжили, а и сохранили воспоминания о былом.
— Так тебе ж лет семь или восемь, наверное, тогда было, — не унималась бабка. — Тот еще пострел был. А помнишь, как я тебя молоком козьим поила?
— Тетя Нюра? — Его удивлению не было предела. Одна из его любимых женщин на всей улице. Очень редко ругалась, даже когда они с ватагой мальчишек наносили очень тяжелый урон ее огороду. Но за двадцать лет так постареть? Он не верил своим глазам — Вы?
— Да я, я. Что со мной станется-то? Ты лучше о себе расскажи, как докатился до тако… В общем, как выжил-то?
— Да предки, — махнул рукой Сергей, — шибко зажиточными были, а отец, к тому же, во все россказни верил, что о Конце Света тогда распространялись. Вот он и соорудил под домом небольшой бункер. Да едой запасся. Они родители-то, конечно, никудышные были, в том плане, что я их редко очень видел — работа, дела и все такое, но вот, видимо, знал я их плохо. Как только ракеты полетели, отец затолкал меня с моей няней в бункер и понесся за матерью, но видимо они не успели… Она в Кольчугино тогда по делам ездила…