— Прости, но тебе надо уходить, — заговорил Митяй через фильтры противогаза. Ему тоже было неуютно от расставания. Все, что говорили молодым сталкерам перед охотой о зверях, населяющих окрестности Рыбачего, оказалось неправдой. Почти все. То ли это оттого, что он встретился с детенышем, то ли от полного незнания людьми звериной натуры. Но факт есть факт. С медвежонком можно было не только ужиться, но и, как оказалось, наладить нечто, похожее на дружбу.
— Я буду навещать тебя иногда, — юноша указал рукой в сторону леса и тех развалин, которые связали двух различных существ некоей нитью. Потом он повернулся и направился по пирсу к подлодке К-223 «Подольск». Мишка из кустов провожал его взглядом, а дозорный на чернеющем борту субмарины вскинул оружие, но, узнав паренька, опустил автомат вниз и что-то прокричал в трубку старого телефона.
Идя по отсекам атомохода, юноша ловил на себе любопытные взгляды. И неудивительно — ведь вся группа, кроме него, не вернулась. Но что он мог поделать? Стая волков не дала им шанса. И если бы не бегство, на котором настоял командир — Павел Иванович Чернышенко — не вернулся бы и он.
Дядя Гена отвесил подзатыльник. Молча. Но потом обнял и отошел в сторону. Мать в слезах тут же повисла на шее Митяя, не дав раскрыть ему рот. Рассказ о том, что случилось с группой, придется отложить до разговора с капитаном субмарины. Виктор Денисович, несомненно, все поймет. Но вот рассказывать об одиноком медведе, как чувствовал юноша, не стоило. Его в любом случае потом отловят и убьют. А это предательство со стороны Митяя. Гнуснее такого поступка юноша не знал.
Поэтому он не забудет о звере с печальными и добрыми глазами и даже будет приходить к новому другу почаще и не только заботиться о нем, но и познавать мир вместе с медвежонком. Что-то внутри подсказывало, что грядущее готовило им обоим новые открытия.
(Рассказ написан в соавторстве с Василием Скородумовым)
Монстры
Монстры существуют. Они прячутся в подвалах зданий, растерзанных войной; скрываются за опорами мостов, причудливо изогнутых взрывами; селятся в церквушках, давно покинутых людьми и богом; с каждым годом медленно заполняют древние катакомбы под некогда великим городом и изредка просачиваются в последний оплот человечества — метро. Они невидимы и неощутимы, пока человеку не придется лично столкнуться с ними. Увидеть ли слишком живую тень в туннеле, испугаться ли красным глазам, померещившимся во тьме, принять ли страшную, обожжённую мужицкую морду за чудовище, или просто позвать. Всякое бывает.
Но монстры медленно и уверенно проникают в жизни простых смертных, находя жертвы среди самых незащищенных — детей. Ведь это им обиднее и страшнее всего в послевоенном мире, где царствует первобытный мрак, и затхлый воздух не успевает очищаться фильтрами, напоминая вонь из склепа, в котором некуда закапывать трупы. Ведь именно дети намного чувствительнее взрослых, которым, казалось, жизнь надоела уже навсегда, и они похоронили ее там, наверху, вместе со смертью.
Тварь бежала, она рвалась вперед. Прыгала на узкие колонны, еле заметные в темноте пустующей станции; перескакивала на потолок, кроша массивными когтями железобетон, отчего штукатурка вместе с крупными осколками камня валилась на мраморный пол, отскакивая и дробясь. Слабый свет фонарика прыгал в темноте, а жертва тяжело дышала от долгого бега и ужаса. Иногда она останавливалась, и в тот момент пространство вокруг озарялось вспышками автоматной очереди, а смертоносные почти для любой твари пули пронзали тьму и монстра, но он оставался невредим.
На этот раз жуткий посланец кошмаров охотился за мужчиной, и почему-то знал его имя. Каменев Сергей. Имя пульсировало, растекаясь во тьме злостью и ненавистью, давая твари силы и делая ее непобедимой. Лишь жертва еще не осознала этого. Она металась в темноте, пряталась за колонны, перебегала от одной к другой и огрызалась автоматными очередями. Но одного не понимал человек: монстр не из плоти и крови. Это был сгусток ярости и боли, ненависти и любви, света и темени, сплетенных в один клубок невероятной фантазией, родившейся как звезда, столь внезапно, что не могла еще себя контролировать.
Каменев остановился, повернулся в сторону жуткой субстанции, осветил фонариком пространство — погрызенный временем серый с прожилками мрамор колонн, пол, покрытый каменной крошкой, и после потолок, где притаилась тень.