— Какие они? Вы помните? Или не видели никогда? Подойдите и посмотрите! И купите на память! Только один день! Сегодня! Эти счастливые лица будут доступны вам! Подходите! Покупайте! Эти фотографии из прошлого принесут надежду в ваш дом, они оберегут ваших мужей от гибели, детей от напастей, а вам, девушки, помогут завести кучу детей.
И народ подходил, смотрел на фотографии улыбающихся людей из довоенной жизни и покупал! Не понятно было, верят ли они в чудодейственность этих красивых листочков из прошлого или же им просто изредка нужно видеть счастливые лица, чтобы не забыть, что такое счастье и радость.
Именно тогда Оксана заиграла. Легкая, нежная, обволакивающая мелодия разнеслась вокруг. Люди зачарованно повернули головы, и даже хозяйка фотографий замолкла, вслушиваясь в музыку. Слегка печальная, но легкая, воздушная и плавная — она завораживала, словно мужчины и женщины, вдруг, вспомнили, что такое музыка, будто очнулись, стряхнули с себя тяжесть прожитых в подземелье лет и начали подходить, образовывая полукруг. Витька с удивлением смотрел на них, будто видел впервые. Оказывается, не только фотографии способны творить чудеса, но и музыка. Мелодия флейты как невидимая веревка арканила людей и притягивала их к инструменту.
В старую слегка дырявую шапку посыпались первые монеты — пульки. Люди кто откуда — из-за пазухи, из кармана, из обуви, из-под шапки — доставали патроны и бросали в импровизированный мешок. У Витьки даже появилась легкая надежда, что ему никогда не придется воровать, как…
— Эй, а что тут у нас творится? — недовольный бас тут же разогнал собравшихся. Люди, словно крысы, почуяли неладное и разбежались, а торговцы и торговки вернулись к своим товарам и уткнулись в них. Два амбала подошли к матери с сыном, нависнув будто скалы, один тут же поднял старую шапку и огромной лапищей сгреб все пульки разом.
— Разрешение имеется? — тут же рявкнул другой.
— Ка… Ка-к-кое разрешение? — заикаясь выдавила мать. — Тут же все торгуют и отдают положенный налог. Я, как и все, Жека…
— Как все, да не все, — ухмыльнулся бандит. Он толкнул товарища и оба заржали, словно знали одну маленькую тайну.
— Не издевайся! У меня только погиб муж, мне сына нечем кормить! Вы что не видите?
— Мы-то видим! — нагло ответил Жека и, шагнув вперед, выхватил у Оксаны флейту. Она рванула вперед, словно утопающий за спасительной соломинкой, но грубый толчок в грудь сбил весь пыл.
— Отдайте! — шмыгнув носом, поражённо попросила она. — Иначе я к вашему пойду… к Самому…
— К Самому? — бугай ничуть не испугался. А наоборот, улыбнулся еще шире, закованные в стальные коронки зубы сверкнули. — А ты еще не поняла? Самый сам и запретил тебе это! Он же дал добро на ваше выдворение из трактира! Дура, да, Жлоб?
Второй довольно хмыкнул, кивая.
— Но почему?
— А ты не знаешь? И даже не догадываешься? — Жека явно издевался и радовался чужому замешательству.
— Вернулся ОН! — наконец лицо амбала стало необыкновенно серьезным, а глаза злыми и безжалостными. — Ты понимаешь? Он — его племянник.
Мать побледнела. Руки еле заметно затряслись.
— Отдайте хоть флейту, — тихо попросила она. — Я не буду здесь играть. Обещаю.
— Конечно не будешь, — с этими словами Жека переломил инструмент.
С мальчиком в этот момент творилось странное. В глазах потемнело, он сжал кулаки, чтобы не закричать от злости и обиды за маму. Вместе с тем потемнело и на станции, будто резко упало напряжение в сети. В дальнем конце перрона воздух сгустился в нечто огромное и жуткое. И оно двинулось по Китай-городу, расшвыривая людей в стороны, давя их чудовищным весом, сметая с пути. Крики ужаса и боли заполонили уши мальчика. Монстр приближался, и он явно пришел помочь. Рассчитаться с обидчиками по заслугам. Амбалы с ужасом на лицах попятились. В глазах читался неподдельный страх, и, когда бестелесное чудовище поравнялось с Витькой, он бросился вперед. На Жеку. Бил и бил руками по животу, пока шею не сдавила железная хватка, и пацана потащила вверх неведомая сила. Не было никакого чудовища, пришедшего на помощь. Станция все также осталась освещена, народ торговал и галдел во множество глоток, а бандюки не испугались, лишь замялись слегка от налетевшего на них парнишки. А потом Жека схватил его за горло и поднял вверх, сжимая пальцы.