А фотография для листовки была сделана при первой встрече с немецким офицером, который еще до начала переговоров любезно предложил пленному закурить.
Перейдя в наступление, советские солдаты разгромили этот немецкий агитационный пункт и захватили предателя Курунова, сознавшегося в своих предательских проделках…»
— Вот видите, как все получается, — оторвавшись от бумаги, вздохнул Тырнов и кинул взгляд на подошедших женщин.
Все молча смотрели на Серафиму, видимо, боясь сказать что-то некстати. Выражения лица Серафимы никто не видел. Она стояла в кузове, низко опустив голову. Не шелохнулась она и после того, как Тырнов громко выразил ей свое сочувствие.
К машине подбежала ватага разрумянившихся от мороза мальчишек.
— Предательша! Она! — удивленно глядя на кузов, выкрикнул один из мальчуганов. И тут же его шапка, сбитая чьей-то рукой, полетела в снег.
— А еще тут написано так: «Восстановить доброе имя советского патриота Михаила Воланова, оказать материальную помощь его семье…» — завершил чтение Тырнов. — Поняли, нет? Я уже завтра велел дров привезти и из кладовой кое-каких харчей подбросить. Никуда не уедешь, Серафима… Не могу отпустить… Вот тут печать есть и подпись военкома…
Но Серафима, казалось, ничего не слышала. Ее взгляд застыл на колее, проделанной колесами машины. Поднявшаяся поземка засыпала ее мелкой снежной пылью… И уже вдалеке все вокруг виделось гладким, ровным, чистым…
Конец первой книги