Только что открылись лавки сельпо. Агафья сразу же шмыгнула в промтоварную лавку. Серафима с Анной сначала хотели последовать за ней, но замешкались и забежали в продовольственную. Здесь еще никого не было, и подруги начали рассматривать разложенные на узких столиках и в витрине продтовары. Горкой коричневых лепешек лежали лещи, стеклянные банки, похожие на пузатые бочата, были наполнены черной икрой. Манили румянцем тульские медовые пряники, прозрачными цветными стекляшками красовались в открытых жестяных коробках леденцы. На полках чинно, по-военному выстроились портвейны, ликеры.
Серафима задержалась у широкой, но неглубокой коробки, наполненной какими-то белыми бесформенными кусками. Раньше ей не доводилось видеть что-нибудь подобное. Склонившись над витриной, она с любопытством рассматривала незнакомое лакомство.
— Интересно, что это такое?
— Это рахат-лукум — хорошая восточная сладость, — услышала Серафима совсем рядом ровный мужской голос и вздрогнула.
Перед ней был мужчина средних лет. Он встретил ее испуганный взгляд широкой улыбкой. В больших карих глазах светились приветливые живые искорки. Голову мужчины украшали густые волнистые темно-каштановые волосы, но уже с вкрапленными, как у бобра, сединами. Подкупали своей правильностью черты лица. Казалось, что недавно этот человек побывал в театральной уборной и загримировался. Ровными скобками нависали на глаза брови. С маленькой горбинкой и заостренный, как веретено, нос, а тонкие губы прятались под пышными усами с подусниками.
— Если вас интересует рецепт приготовления этого восточного лакомства, — продолжая улыбаться, доброжелательно предложил мужчина, — вы сможете его получить…
Серафима еще раз внимательно посмотрела в лицо мужчины и чуть не вскрикнула от изумления.
— Не может быть? Вы ли это, Петр Фролович! Ба!.. Сколько годов-то…
— Ну вот, наконец-то и ты узнала. А я стою и гадаю — узнает ли меня давнишняя казнительница? — негромко воскликнул Сырезкин и от удивления покачал головой. — А ты все такая же обворожительная…
Серафима почувствовала, что горячими пятнами расплывается по ее щекам румянец.
— Ну уж, полно вам, Петр Фролович… Я смотрю, вы так балагуром и остались, — преодолев растерянность, произнесла Серафима, — как у вас жизнь-то получилась?
— Кто жалуется на свою жизнь — самый несчастный человек, — подмигнул Сырезкин. — Но мне обижаться не приходится… Все вроде бы есть… Немного учился, закончил годичные курсы товароведов, и вот месяц назад направили меня сюда завмагом сельпо…
Собирался заскочить в Самойловку… Как-никак тянет. Такая уж, наверное, у человека натура… Надо, надо заскочить.
Серафима следила за каждым движением рук Сырезкина, которым он сопровождал свой воркующий говорок. Наблюдала за ним с лукавинкой в глазах. Яркими картинками мелькнуло в памяти все, что было связано с Сырезкиным — покорителем девичьих сердец, с его неожиданным и запоздалым объяснением: изуродованная Михаилом двухрядка, последние угрозы…
Петр продолжал с неубывающим азартом рассказывать о себе, о своих заботах. И хотя в этом рассказе много было туманного и недомолвок, Серафима заметила, что за эти годы Сырезкин «окультурился», подучился. Одет Петр был в новый, хорошо отутюженный костюм темно-синего цвета. Под пиджаком — белая косоворотка. Сырезкин то и дело водил пальцами по лацкану пиджака, точно пытался сбить с него пылинку. К Серафиме подошла Анна, рассматривавшая до сих пор товары в самом дальнем углу магазина.
— Пойдем, што ли? — сказала она, с недоверием взглянув на ее собеседника.
Эти слова больше встревожили Сырезкина чем Серафиму. Он косо посмотрел на подругу Серафимы, и ни с того ни с сего заговорщицким голосом спросил:
— А вы знаете, что… в промтоварную лавку сегодня должны завезти крепдешин хорошей расцветки? Если сейчас не займете очередь — не достанете.
С минуту Анна размышляла, как будто старалась уяснить смысл слов. Затем она резко повернулась, и, не, сказан ни слова, вышла из магазина.
Сырезкин пристально посмотрел на Серафиму, как бы еще раз проверяя, действительно ли перед ним давнишняя знакомая. Потом встрепенулся, видимо, от появившейся вдруг идеи.
— Я приглашаю тебя в гости! — торопливо и с жаром выпалил он. — Мы живем здесь совсем рядом. Через дом. Вот моя Ксения будет рада! Уж больно она у меня гостеприимная. Ей только подавай нового человека. Любит знакомиться с людьми…