Послав гридина в Новгород, Дмитрий поделился своими сомнениями с воеводой Ростиславом.
Тот насупил брови, ответил решительно:
- Коли, княже, сомневаешься, то к чему сыр-бор затеял? Коли замахнулся, бей. И негоже ослушников миловать, их вольностям потакать. Не покараешь новгородцев, другим князьям повадно будет.
Дмитрий посмотрел на Ростислава, ничего не сказал, подумал: уж не на городецкого ли князя он намекает? Дмитрий и сам брату Андрею веры не дает. Сегодня он смирился, а завтра?
А признал великим князем потому, что Ногай ярлык ему дал. Но что поделаешь, коли Андрей коварен. Не идти же на него войной! Не раскалывать же Русь! Эвон, и Даниил сказывал: лучше худой мир, чем добрая свара.
Усмехнулся. Говорил Даниил, увещевая, а сам просил земель прирезать.
На прошлой неделе побывал Дмитрий у митрополита Максима, и тот заявил:
«Русь единой должна быть. О том всегда помни, великий князь. Не доводи государство до раскола. А Новгород к повиновению привести надобно, там русичи живут, а не усобники. О том я отпишу епископу Клименту. - Чуть повременив, изрек: - Ино он и к папе римскому потянется…»
Потер лоб князь Дмитрий, присел на лавку рядом с воеводой.
- Как, Ростислав, мыслишь, окажут ли нам новгородцы сопротивление?
Воевода нахмурился:
- Лезть на рожон не осмелятся, силу-то ты поведешь немалую.
- Пожалуй, я с тобой в согласии.
- А в арьергард пусти переяславцев. В Торжке хлебную дорогу новгородцам перережут. Поживут без зерна, животы подтянут. А то, вишь, вольности им подавай…
Тревожно в Новгороде. Слух о том, что князь Дмитрий готовится идти на новгородцев войной, быстро разнесся по городу и породил множество толков. Утверждали, что Дмитрию удалось собрать всех удельных князей. Вспоминали, как не приняли князя, когда он из Копорья воротился…
В новгородском Детинце, в Ярославовых хоромах, сошлись выборные, озабоченные недоброй вестью. Говорили, что князь Дмитрий на Новгород всю Русь ополчил, у Переяславля-Залесского дружины сходятся. О своих обидах великий князь отписал в грамоте посаднику Семену, тысяцкому Олексе и архиепископу Киприяну. В них он помянул речи недостойные, какие говорили ему новгородцы.
Зачитал посадник грамоту, выборные выслушали, заговорили наперебой, каждый свое норовил высказать. Староста гончарного конца Пимон заверещал бабьим голосом:
- Ополчение скликать, ратников. Аль Новгороду впервой за себя стоять?
Тысяцкий цыкнул на него:
- Не ты ли, Пимон, в прошлом разе на вече громче всех орал: «Изгнать Дмитрия из Новгорода?» А ноне к чему взываешь? Это тебе не в гончарном ряду горшками тарахтеть.
- Ты, тысяцкий, говори, да не завирайся. Это ты, Олекса, казну новгородскую Дмитрию открывал!
Посадник прикрикнул:
- Будет вам, перебранку устроили! Коли дело до созыва ополчения дойдет, то пусть будет, как вече решит. А ежели постановим посольство слать, так Олексе с архиепископом его править.
- То так, - согласился тысяцкий, - однако надобно город крепить. Объявить о том кончанским старостам.
- Разумно, Олекса, - зашумели все, - ты уж, Олекса, тысяцкий, за всем и доглядывай…
- Беда нависла над городом, беда. - Посадник сокрушенно покачал головой.. - Пришла беда - отворяй ворота.
Архиепископ перекрестился.
- Помоги, Господи, - и губы поджал. И снова загомонили в палатах. Кричали:
- Аль мы головы клонили?
- Новгород ни перед кем не кланялся! Созовем вече!..
В тот день окликнули вече, и было оно бурное. Орали все:
- Великого князя не признаем, а Переяславского тем паче! Пускай на своем уделе сидит!
- Мы и мурз со счетчиками не звали, их Невский в город впустил!
Архиепископ вече крестом осенил:
- Спаси и вразуми люди твоя, Господи!
- Постоим головой своей за Великий Новгород! - возопила толпа.
Тут боярин Родион выкрикнул:
- А получил ли князь Дмитрий благословение митрополита Максима на Новгород войной идти?
Положив руки на посох, архиепископ отмолчался. Кончанские старосты в один голос зашумели:
- Не признаем Дмитрия Переяславского великим князем!..
На помост взобрался староста кузнецов, поднял кулак:
- Слушай, вече новгородское, выходи на стены с оружием! Пусть видит Дмитрий - мы за Великий Новгород постоять готовы!..
Долго еще рядилось вече, наиболее рьяные кулаками размахивали, в драку лезли. Наконец решили: коли что, слать к Дмитрию посольство…