— Да ладно! — не поверила Полина. — Есть же мужчины, которым несвойственно выражать свои чувства непременно нецензурно. Есть же такие, которые таких слов не употребляют, а может, и не знают даже их.
— Да?! — Красивые густые брови тетки изогнулись дугой, а глаза насмешливо заблестели. — Познакомишь меня с ним, и я ему подарю две самые дорогие вещи, которыми обладаю.
— Это какие же?
Полина склонила головку набок. Теткино заявление было очень интригующим, многообещающим, и, кажется, противоречило ее категоричному неприятию развода племянницы с Антоном.
— Я подарю ему тебя и свою квартиру, милая. А сама уйду в монастырь. Больше у меня ничего и никого нет! Только ты и квартира…
Глава 3
Он зашел в лифт, поглядел себе под ноги. Обнаружил следы чьей-то подсыхающей мочи на полу и оставил тяжелые пакеты в руках. А так хотелось швырнуть их к чертовой матери на пол. Стянуть с себя опостылевший пиджак, у которого еще с обеда промокла подкладка под подмышками. Ослабить узел галстука и расстегнуть, наконец, две, нет, сразу четыре, верхние пуговицы на рубашке.
Ох, уж эта офисная роба! Ох, и опостылела она ему!
Галстук обязателен, пиджак желателен, сорочка непременно с длинными рукавами, чтобы манжеты с запонками выглядывали на полпальца из рукавов пиджака. А когда на улице плюс тридцать пять, это как? Как при такой жаре в пиджаке-то?
Пускай машина с «кондеем», пускай в офисе их на каждого по штуке, все равно! Все равно пиджак в такой зной раздражает. Одним своим, призывающим к официозу, видом раздражает!
— Так поменяй его на рабочую спецовку каменщика, идиот!! — заорала на него супруга Вера, когда он пару дней назад, вернувшись со службы, запулил пиджак в дальний угол их спальни.
В спецовку каменщика он не хотел, это точно. И сталевара и плотника — тоже. Это бы означало вставать в шесть утра, плестись, наскоро позавтракав, к троллейбусной или автобусной остановке — тут были еще варианты. Потом отпахать смену надо было — тут уже без вариантов — и плестись назад тем же порядком.
Нет, в спецовку простого работяги он не хотел стопудово.
Но и пиджак успел надоесть до такой степени, что казался кандалами. Связавшими его с пяток до макушки кандалами. Пускай и дорогими, но все же кандалами.
— Слуша-аай! — ахнула как-то догадливая Верка, скрестив руки на своем пятом размере груди, которым жутко гордилась. — А может, тебе вообще все надоело, а, Витальча?! Не только пиджак и служба твоя обязательная и унылая, а вообще все, а?!
Да!! Да, хотелось ему орать в тот момент в полное горло, вообще все надоело! Все осточертело!!
Дорогая машина его не радовала! В большой квартире на двоих стало тесно! Холеная красавица-жена — его Вера, ухоженная от розовых атласных пяточек до густоволосой роскошной макушки — не возбуждала его теперь! Вообще никогда не возбуждала, ни днем, ни утром, ни ночью, ни вечером. Он поначалу-то перепугался, подумал, что все, кранты! Довела жизнь офисная до импотенции, пора по врачам, да препаратами стимулирующими разговляться. Верка уже стала коситься, подкалывать, потом и в открытую претензии предъявлять. Он даже знакомому сексопатологу позвонил, напросившись на прием. А потом вдруг…
А потом вдруг однажды у знакомых на даче он увидел ЕЕ. Увидел и сомлел. И не знал уже, куда свое возбуждение прятать. Оно было настолько очевидным, настолько вульгарно топорщилось в джинсах, что он поспешил натянуть на себя кожаный фартук и встал к мангалу, чтобы скрыть все. Но Верка, гадина глазастая, заметила. Фыркнула, многозначительно скосив взгляд на его пах, и пробормотала с угрозой:
— Ну-ну, Прохоров… На меня стало быть времени и здоровья не хватает, а тут на угли встал! Или тебя молодая жена Антона Панова так поддернула? Ладно, дома поговорим.
И ушла в дом, затаив зло на него. А он-то при чем?! Он-то что такого сделал?! Совсем ведь ничего, просто смотрел и все. Смотрел, как молодая жена Антона Панова ходит, как разговаривает, как наклоняется над столом, когда дотягивается до виноградной грозди. Он даже помечтать ни о чем таком не успел, что сподвигло бы его на такой эротический выброс. Честно, не успел! Просто любовался чужой женщиной и все. Почти…
Да ею, если быть откровенным до конца, все там любовались. И он, и хозяин дачи — Хаустов Серега — не мог от нее взгляда оторвать, и еще кто-то из приглашенных, кого Виталий не очень хорошо знал, тоже пялились на Полину Панову.