«Ховард может купить меня трехгодичной зарплатой, я сделаюсь тогда финансово независимым, смогу дать образование детям и стану свободным как птица… Меня нельзя купить за гроши, я психопат, как и Ховард, только другого сорта, с каким он никогда не сталкивался. Я медик из „комитета бдительности“, Сорки прав, я вирус».
Ховард ждал моего ответа, мое молчание раздражало его.
— Хорошо, вы будете работать здесь, пока не устроитесь в госпиталь на Манхэттене. После вашего ухода мы будем платить вам в течение полугодия, это окончательная договоренность. Вы получите большие деньги, мы никогда так не поступаем, и не надо афишировать это. Я кивнул в знак согласия, но ничего не ответил.
— Нам надо составить соглашение об окончании срока вашей работы.
— Зачем? Я же сам увольняюсь.
— Как бы там ни было, вам надо подписать небольшой документ о неразглашении, так принято.
— Мне надо показать его своему адвокату.
— Конечно. — Он помолчал. — Надеюсь, вы не будете обращаться в средства массовой информации. Мы поддержим вас наилучшими рекомендациями, если вы уйдете, не держа ни на кого зла.
Ховард встал и проводил меня до двери:
— Спасибо, что обошлись без ваших сигар, так трудно бросить курить.
«Сейчас он позвонит Сорки и сообщит ему большую новость».
Когда я спустился в наше отделение, дверь в офис Вайнстоуна открылась и было слышно, как Tea сказала:
— Доктор Вайнстоун, мистер Ховард просит вас к телефону.
— Как поживаете, Марк? — спросил меня по телефону Кардуччи. — Что-нибудь случилось? \
— Вы получили мое последнее сообщение по факсу?
— Да, спасибо, мы разбираемся с ним.
— Это я слышу почти два года. Пока вы разбираетесь, Сорки продолжает вредить пациентам. Он оперировал полную женщину, операция была на желудке, вскрыл брюшную полость и обнаружил большое новообразование, он знал об этом заранее от своего резидента, у которого были данные ультразвука. Потом он удалил опухоль вместе с частью сальника, не додумавшись пустить руку в малый таз, чтобы поискать источник новообразования в яичниках. Не прощупал печень на наличие метастазов, он не предпринял того, что сделал бы на его месте любой здравомыслящий хирург. Теперь пациентка обречена на смерть, возможно, ей понадобится еще одна лапаротомия.
— Марк, мы в курсе, — попытался заверить меня Кардуччи.
Я понимал, что для него хирургия — это обычный бизнес. Подумаешь, некая бедная женщина была поражена раком, такое бывает часто.
— Послушайтесь моего совета, остыньте и оставьте это дело нам.
— Сорки сумасшедший, а вы не можете его остановить, пока идут слушания. Почему вы не отстраните его от работы немедленно?
— Мы над этим работаем.
— Как дела у Манцура?
— Сейчас он сдает лицензию. Говорят, ему предложили административную работу в вашем госпитале, — возмутился Кардуччи.
Может, Кардуччи не настолько равнодушен, как кажется? Почему он посоветовал мне остыть и успокоиться? Возможно, он думает, что я имею отношение к последней статье Джейн Розенберг в газете «Нью-Йорк Репорт», которая вышла на первой полосе. Все только и говорят о ней. Думаю, что больше всего Ховарда и Фарбштейна поразит следующий абзац: «Согласно данным Департамента здравоохранения штата, в Парк-госпитале многие врачи получают дисциплинарные взыскания за халатное отношение к своим обязанностям. Деятельность двух хирургов сейчас изучается Департаментом здравоохранения, один из этих хирургов является председателем Медицинского правления госпиталя…»
Кардуччи, видно, беспокоится о том, как бы в следующей статье не появилась критика ОНПМД за промедление.
«Вам пришло сообщение!» — высветилось на экране моего монитора, это было послание Дэниела: «Твоя встреча с адвокатами Сорки лишит тебя возможности задавать тон в игре. Как только ты начнешь говорить, окажешься полностью в их руках, они так перевернут твои слова, что сам не узнаешь. Тебе необходимо прикрытие собственных адвокатов, без них ты не сможешь контролировать ситуацию.
Если начнешь говорить об увольнении с Ховардом, ничем их не удивишь, подумаешь, еще один „недовольный работник“. Многие увольняются сами в поисках большей денежной компенсации или из мести, они верят, что у них достаточно доказательств для возмущения спокойствия. Администратор просматривает развитие ситуации. Ты говоришь „нет“ подобно правительству, не согласному с требованиями террористов. Если ты скажешь „да“, то станешь примером для других работников, желающих получить деньги в случае ухода.