От толчка в спину я поскользнулась и упала на пол. Девчонка передо мной едва устояла.
Ладони скользили по жирной грязи. Чья-то нога наступила мне на ладонь. Я завизжала и получила пинок в живот. Перехватило дыхание.
Я подняла глаза и увидела перекошенное от злобы лицо Ильи.
— Вставай! — подоспевший Мурлыка помог мне подняться.
Пока я мыла руки, Мур охранял еду. Струйка воды ласкала ладони, и в зал выходить не хотелось. Там был Илья.
Я мылила руки уже пятый раз.
Кажется, местный маньяк выбрал новую жертву.
Мику.
Положение было хреновым. Илья безжалостный и очень умный. Ему на всё и на всех наплевать. Меня он презирает и смеётся в открытую.
На то, что Мурлыка убьёт Илью, рассчитывать не приходилось. Он тот ещё трус. Значит, действовать придётся самой.
В столовую я не вернулась. Поднялась на четвёртый этаж, прошла по пустым коридорам к двери кабинета Семёныча и уставилась на замок.
Допотопный, советский. Никакой.
Не такие вскрывали, когда было нечего жрать!
Достав из кармана несколько шпилек и подогнув, я принялась ковыряться. Замок щёлкнул, и я вошла внутрь.
Ёкнуло сердце — позавчера я целовала тут Злату.
Шкаф был не заперт. Вслушиваясь в утреннюю тишину, я начала копаться в личных делах.
Если задумал убить человека вроде Ильи, нужно его понимать. Иначе, всё кончится плохо. Как говорили родители: «Знание — сила!»
К тому же, у меня накопились вопросы. Местные сказки и сказки Мурлыки мне надоели. Я хотела добраться до правды.
Вместо того, чтобы искать личное дело Ильи, я полезла на «Г», за папкой Златы.
Её не нашлось.
Это было вполне ожидаемо. Наверняка, она у ментов.
Я стала искать свою.
Её тоже не было.
Больше всего мне хотелось забраться в личное дело Мурлыки, но я даже не знала его фамилию.
Папку Ильи я нашла без проблем. Полистала, вздрагивая от каждого шороха. Поразилась тому, насколько подробно была описано детство. Вернула на место и заглянула в пару других, наугад.
Там тоже были подробности.
Я поставила папки и выскользнула за дверь, тихонько защёлкнув замок.
Что делать дальше?
Нужно было найти к Мурлыку и всё обсудить. Нужно было сидеть у девчонок. Но я никого не хотела видеть.
Взвесив все «за» и «против», я отправилась в лес.
В конце концов, почему нет? Илья за мной не следил, и в лесу ему делать нечего. Это для нас, для нормальных людей, лес живой и интересный. А для таких, как Илья — глупое нагромождение веток и сучьев.
Лес меня вылечил. Я бродила среди цветов и деревьев, слушала пение птиц и журчание ручья, ласкала ладонью траву, а трава ласкала в ответ. По пальцам бегали божьи коровки и муравьи, рядом порхали бабочки, а мошки путались в волосах.
Я поняла, что ни в ком не нуждаюсь. Совсем.
Вспоминая дурацкие фильмы, в которых раненые шли к людям за помощью, а отшельники сходили с ума от тоски, я хохотала, пугая лесных обитателей.
В такое не верилось. Скорее рехнёшься или погибнешь с людьми!
Приближалось время обеда, а я ещё даже не завтракала. Но при мысли о том, что нужно вернуться в лагерь, по коже бежал мороз.
Желудок урчал. Я напилась воды из ручья, нашла тень, легла на траву и задремала.
Проснулась я, когда солнце клонилось к закату. Теперь уже выбора не было. Я встала и зашагала назад.
Возле скамейки и клёнов стало тревожно. Я замерла, пробуя разобраться в своих ощущениях.
Сначала мне показалось, что это лишь выдумки — отголоски недавних кошмаров и неосознанных мыслей. Но очень быстро я поняла, что это не так. До ушей доносились едва различимые стоны — тонкий девичий голосок.
Блять!
В душе боролись любопытство и страх. От ужасного и загадочного не так просто уйти, а потом обо всём позабыть. Ты вляпываешься ещё до того, как начнётся кошмар. Если не выйдешь навстречу загадке, она будет преследовать вечно. Будешь вскакивать по ночам и гадать: «Что же там было?»
Но я бы ушла, мне пофиг! Воображаемые кошмары лучше реальной смерти. Разве мало на свете творится хуйни? Не обязательно знать все подробности о нашем дерьмовом мирке. На ёбнутых я насмотрелась в АТО. А кошмары мучают каждую ночь, привыкну и к новым.
На беду, в спор вступила совесть. Не думала, что у меня она есть.
«Там человек! Вдруг, это девчонка упала и напоролась пузом на острый сучок? Вдруг ногу сломала? Ей до людей не добраться. Уйдёшь — никогда себе не простишь!»
Уговорить меня было непросто. Срать я хотела на этих детей!
Будущие подростки. Пройдёт пара лет, и на свете появится Ленка или Танюха.
Будущие взрослые. Стукнет ей восемнадцать — готов новый снайпер в АТО.
У всех нас внутри сидит зверь. Затаился и ждёт, когда появится шанс отобрать чью-то жизнь.
У всех нас внутри извивается Тьма. Все мы твари. Плевать!
А что до ценности жизни — так это всё сказки. Жизнь — самая дешёвая штука на свете. Попала молния в дерево, и в пламени лесного пожара корчатся миллиарды существ. Вирусы истребляют людей миллионами, а люди миллионами жгут друг друга в печах.
Что ты о себе возомнила? Ты просто расходник, не больше! Часть копошащейся биомассы. У тебя есть «мечты» и «дела», но Природе на них наплевать. Может, через секунду ты превратишься в труп. Жизнь не остановится. Природа отыщет способ заставить девчонку раздвинуть ноги, а парня — достать из штанов свой хер. Не сомневайся!
Ценна жизнь только для обладателя. И то, это просто инстинкт. А трезво подумать, сплошные мучения…
Но совесть не унималась.
«Нет, Мика. Я знаю тебя как облупленную. Меня не обмануть!»
Блять! Как я тебя ненавижу, дурацкая совесть!
Я осторожно раздвинула ветки и тенью скользнула в кусты.
Через пару десятков шагов до ушей донеслось журчанье ручья, стоны сделались ближе и явственней. Я пригнулась и стала идти осторожней.
Возле самого берега кусты стали гуще.
Отлично!
Почти что ползком я продвигалась к ручью и вдруг услышала песню:
Где баобабы вышли на склонЖил на поляне розовый слон
Человек пел не в голос. Он шептал, как делала я сама. На четвереньках я поползла вперёд. Кровь шумела в ушах.
Сквозь решето прутьев я увидела блеск ручья. Возле самой воды, спиной ко мне, сидело рогатое существо. Рассмотреть его было непросто, солнце било в глаза.
И в зоопарке, пасмурным днём,Стал он обычным серым слоном
На слона существо походило меньше всего.
До ушей долетели новые стоны. С трудом оторвав взгляд от диковинного создания, я посмотрела в ту сторону, откуда они доносились.
К иве была примотана девочка, от ног до земли было где-то полметра. Одна из младших, лет девяти. Насколько я помнила, её звали Сашка.
Сейчас узнать её было непросто. Руки были примотаны к толстой ветке, прибитой поперечно стволу — сразу же вспомнился тот мальчишка из бункера. Тело опутали кольца серебристого скотча. Рот был тоже заклеен. Топорщилась грудь, не меньше второго размера. А над девчонкой, примотанные и к дереву, и к голове, ветвились раскидистые оленьи рога.
Я поползла сквозь кусты ближе к дереву, чтобы помочь девчонке.
Как хорошо, что я в «хаки»!
Ближе, ближе…
Скоро подарит солнце рассвет,Выкрасит кожу в розовый цвет!
Существо закончило петь и встало на ноги. Я увидела зауженные камуфлированные штаны и догадалась, что это — Илья.
Руки предательски ослабели. Я едва не свалилась носом в прошлогоднюю гнилую листву. С каждым ударом сердца, в голове звучали слова: «Я не успела!»