С другой стороны, до нового дня ещё надо дожить…
В попытке уменьшить мучения, я вновь принялся редактировать код. Сидел, заваривал чашку за чашкой, и пробовал пробиться сквозь символы.
Терять было нечего, и я делал то, на что бы в другой момент не решился. Но, всё было зря. Всякое изменение приводило к ошибкам. Дёргались руки, терялось зрение и слух, нарушалось мышление. Несколько раз я даже упал с табуретки.
Зато, страх меня совершенно покинул. Я настолько увлёкся своими смертельным экспериментами, что пропустил возвращение Нура. Когда я в очередной раз свалился под стол, до ушей долетел удивлённый возглас:
— Эй! Ты чего тут творишь?
Я быстренько отменил изменения и распахнул глаза. Я не боялся, мне было уже всё равно.
Брат протягивал руку. Я выделываться не стал, и схватил ладонь.
— Дин, тебе плохо?
Я вконец растерялся. Что ещё за забота, вместо расплаты?
— У меня всё хорошо, — сказал я, как автомат.
— Может, с голоду… Садись вот, поешь. Я принёс пайки… И свежее мясо! — Нур засуетился, доставая пакеты из переноски.
«Прозрачная, как положено, — отметил я автоматически. — Каждая камера отследит, что внутри».
Брат разогрел паёк, поставил передо мной дымящуюся тарелку с белковой синтетики. А рядом другую — с мясом «живым», в лужице свежей крови.
Забыв обо всём, я вцепился зубами. Кусочек был маленький, я быстро его проглотил.
«Рысь» — определил биочип. Статы не изменились.
Рысь! Перед глазами возникла Юка.
Что, если это была она? Неужто, я слопал любимую?! А может, её отца или мать?
Я закашлялся от отвращения. Кусок будто жёг желудок внутри.
Брат смотрел, изумлённо тараща глаза.
— Дин! Ты серьёзно болен!
Да, я был болен — любовью и состраданием. С этой болезнью исход лишь один — это смерть. Таков наш безжалостный мир.
— Может приляжешь? — кажется, Нур был и правда обеспокоен.
Странно! Он что, решил меня оставить в живых?
Может и так, ведь наша семья уничтожена. У Нура из близких остался лишь я. Может поэтому, он пытается дать мне ещё один шанс?
Напрасно! Ему меня не приручить и не удержать!
Я встал, и Нур попытался подставить плечо. В этот раз я отстранился. Прошёл в комнату и упал на диван.
— Выздоравливай! Если что надо, скажи! — в голосе Нура звучала отеческая забота.
Верить ему или нет?
До самого вечера я занимался самоисследованием, без страха открывая огромные блоки «запрещённого кода».
Да только, всё было без толку, и возникали крамольные мысли о том, что я слишком часто в последнее время смотрю в потолок. А жизнь пролетает, минуты уже не вернёшь! Разве не лучше жить полной жизнью, как все?
О времени, проведённом с любимой, я не жалел. Но дни, растраченные на самоисследование…
Текст, символы, код… Если, каким-то чудом, я доживу до старости, до зимы — мне нечего будет вспомнить.
С другой стороны, единственный путь к свободе — улучшение себя. А за свободу нужно платить.
К тому же, что означает «полная жизнь, как у всех»? Носиться по улицам, рвать на куски врагов, делать детей и бороться за место в Стае? Разве это мне нужно?
Да и отчаиваться совсем ни к чему. Есть принцип Парето. Лишь двадцать процентов усилий приводят к желаемым результатам, а восемьдесят — пустая работа. Однако, без этих восьмидесяти, не случится тех двадцати.
Надо просто работать, не жалея себя и забыв обо всём.
Брат заходил ещё несколько раз, спрашивая, чем мне помочь. Он был живым воплощением заботы. Но я ему не доверял.
Поздним вечером я прокрался к двери, и открыл замок. Руки тряслись, но я боялся не за себя. Мне казалось, что крыша пуста, что я слопал Юку.
Это была идиотская мысль — какова вероятность того, что Нур её выследил и убил, а теперь проявляет «заботу»? Но я ничего не мог сделать — ум, вышедший из-под контроля, не удержать.
Погружённый в фантазии, я не заметил, как сзади подкрался Нур.
Сильные руки прижали меня к двери.
— Ты опять за своё? — глаза брата, синие, как небеса, были так же пусты. — Значит, смерть! Ты всё понимал, и это твой выбор!
Я ощутил, как лезвие ножа прижимается к горлу, как сразу намокла футболка…
Что ж, брат прав. Я понимал, что за всё придётся платить: за Юку, за ветер, за звёзды.
— Ты понимаешь, что подставляешь не только себя? Если я тебя не убью, мне конец!
Я молчал. Честно сказать, об этом я даже не думал.
Брат был прав — у него не было выбора. Как не было и у меня. Есть ли выбор вообще, хоть у кого-нибудь в мире, или всё в этой жизни предрешено?
Кровь текла уже по ногам. Но я, почему-то, был жив.
— Дин! Обещай, что останешься дома!
— Не могу.
Нур зарычал — отчаянно и безнадёжно.
— Упёртый придурок! — он развернулся и ушёл в свою комнату, так сильно захлопнув дверь, что разлетелось стекло. Осколки со звоном посыпались на пол. — Дал…сь т…бе эта чёр…ва Р…сь! — последняя фраза тонула во всплесках эмоций, в шуме помех. Я не мог разобраться, действительно я слышал «Рысь» или просто додумал.
Я схватился за горло, зажав рану рукой.
«Здоровье — девяносто четыре процента. Лёгкие повреждения сосудов. Небольшое кровотечение», — выдавал биочип.
Я опустился на корточки, прижавшись спиной к стене, и закрыл глаза.
«Здоровье — девяносто шесть…»
Рана уже начинала затягиваться. Костный мозг восстанавливал кровопотерю. Хотелось пить.
Я прошёл в ванную, выпил из крана воды и умылся. Сбросил пропитанную кровью одежду, сунул её в стиральный автомат и встал под вяло текущие струи воды.
Глядя на окрашенную розовым воду, я пытался понять, что вообще происходит.
Неужели Нур знает про Юку? Неужели он всё же следил? Или мне показалось? Я был в таком состоянии, что мог услышать всё, что угодно.
Ещё одна мысль не давала покоя: Нур может из-за меня пострадать. Жертвовать собой — дело одно. Но, не братом.
Нур меня не убил, пошёл на смертельный риск. Я не смогу об этом забыть, и бегать к Юке, будто ни в чём не бывало.
Сердце рвалось на части. Без Юки я просто не мог, без неё в моей жизни не было смысла. Но я уже понял, что я поступлю, как взрослый, как мужчина и как Человек.
Осталось в последний раз увидеться с Юкой и всё объяснить. Она ведь сама говорила: «Не нужно нам больше встречаться!»
А я… Я уже к жертвам привык, лишь бы не жертвовать совестью.
Струя стала тоньше. Потом вода вовсе пропала.
Проклятье! Когда-то здесь мылись вообще без воды, за одну лишь секунду — в стенах ещё сохранились поломанные излучающие головки. А теперь…
Я кое-как вытерся полотенцем, прошёл к себе в комнату и переоделся. Заглянул в комнату брата.
— Нур! Я в последний раз…
И вышел за дверь.
Недавно прошёл санитарный ливень, по тротуарам текли зловонные потоки воды. В грязных лужах дрожали звёзды.
Рана полностью зажила, но прохожие принюхивались и оборачивались, чуя свежую кровь. Я брёл, не поднимая глаз, слыша рычание со всех сторон.
Так Город устроен: если упал, тебе не помогут. Скорее, добьют.
Потом я свернул в переулок, и дальше двигался скрытно, до самой крыши.
Юка сразу нахмурилась:
— Почему от тебя пахнет кровью?
Я ей рассказал.
— И ещё… Брат, кажется, догадался — про крышу, и про тебя.
— Кажется?
— Да. Я точно не знаю.
Юка вздохнула.
— Дин… У меня тоже всё плохо…
От Рыси шёл запах страха и боли. Как я не заметил сразу! Видно, сосредоточился на себе.
— Давай уже, говори!
— Я Достойная! Меня отправляют на Небо! — она захлебнулась слезами.
— Мечты сбываются. Ты ведь хотела!