Дым становился всё гуще, и кажется, температура в комнате повысилась. Стало ощутимо жарче. Надо уходить. Пока приедет пожарная машина — если приедет — они тут задохнутся. Да что с ними со всеми?
Она с размаху шлёпнула ладонью Санька по щеке. Голова вяло мотнулась, только и всего. Как просто было в игре — берёшь аптечку и используешь по назначению. Хлоп — и ты в порядке.
Елена подхватила его подмышки и выволокла из кресла. Хорошо, что Санёк не слишком толстый. Но с тех, кто задерживался в команде надолго, жирок сходил быстро. Особенно после игры, когда за сеанс с игрока выходило пол литра пота, не считая того, что оставалось в подгузнике. Душ здесь, в отделении фирмы, занимающейся бета-тестированием, соорудили не зря. Хотя офис был крошечный, переделанный из квартиры, и удобства пришлось совместить, без омовения после игры совсем никак.
"Терпите, — говорил менеджер Сёмкин, когда некоторые жаловались. — Я же терплю". И кривил рот в усмешке, указывая на свой кабинет, сооружённый из бывшего чулана: "За деньги страдаете". И правда, деньги по нынешним временам были неплохие.
Она с трудом подтащила тело Санька к выходу. Ноги его скребли пятками по полу и задевали за всё, попадалось на пути. Не мог быть полегче, любитель пива.
Елена бросила его на полу у двери, и вернулась за остальными. Они так же неподвижно лежали в креслах, лиц было не видно за шлемами, но руки на подлокотниках показались ей пугающе синеватыми, неживыми. Или это от дыма?
Тело Рафа, худое, с тощими руками и ногами, сползло вниз, стоило только отстегнуть крепления и поднять шлем. Он тоже был без сознания, под полуоткрытыми веками синели белки глаз, рот судорожно приоткрыт. Кряхтя, она потащила его по проходу между креслами. Оставалось ещё трое.
С треском распахнулась дверь в чуланчик менеджера. Зазвенело разбитое оконное стекло. По комнате пронёсся порыв горячего воздуха. С рёвом вспыхнуло пламя, выкатилось огненным шаром из дверного проёма, пронеслось по-над креслами.
Дверь в коридор, обычно закрытая изнутри на защёлку, располагалась возле стола Игорька. Она и сейчас была прикрыта, но задвижка казалась отодвинутой. Елена толкнула дверь, та не подалась. Холодея, она представила, что кто-то запер их на ключ с той стороны. Один из ключей лежал в столе техника, другой хранился у менеджера. В его чуланчике, где сейчас бушевало пламя.
Кашляя навзрыд, Елена сунулась в стол, судорожно зашарила в ящике. Под руку попадались какие-то обёртки, и прочая ерунда. Нет ключа.
Скорее, иначе они зажарятся здесь живьём. Глаза жгло уже нестерпимо, горло не могло протолкнуть в лёгкие горячий дымный воздух.
Она ухватилась за край стола — крепкого, тяжёлого стола, одной из самых добротных вещей в этой комнате — и со всей силы ударила пяткой в дверь рядом с замком. Дверь хрустнула и подалась. Ещё. Ещё раз. Плевать на ногу.
Дверь треснула и распахнулась, мотнулась в петлях. Елена упала на четвереньки. Наощупь ухватила руку Санька, и поволокла неподвижное тело за собой. Голова его подпрыгнула, задев затылком о порог, упала со стуком. Елена всхлипнула, упёрлась ногами в косяк и выволокла тело наружу. Свалилась рядом, втягивая воздух широко открытым ртом.
Здесь было не так дымно. По лицу текли едкие слёзы пополам с копотью. Лёгкие горели, кожа на спине, кажется, поджарилась.
Надо вернуться за Рафом и остальными. Пока они не сгорели там, внутри.
Она поднялась, отёрла ладонью лицо. Надо вернуться. Надо.
Приглушённый стон заставил её дёрнуться. Она взглянула вниз, но Санёк лежал как мёртвый, лицо его было неподвижно. Вниз по лестнице, на ступеньках сидел, привалившись к стене, человек.
— Игорь!
Техник сидел, скорчившись и уткнувшись лбом в колени. Он снова простонал, и она метнулась туда-сюда, не зная, куда бежать.
— Подожди, я сейчас...
Елена сунулась обратно, и попятилась. В лицо дохнуло невыносимым жаром. Она упала на колени, вдохнула поглубже, просунулась внутрь и зашарила у порога, пытаясь нащупать тело Рафа. Пальцы уткнулись во что-то, попытались зацепиться, но соскользнули. Дверь вдруг плавно поехала в петлях, качнулась назад до упора. Потом прыгнула обратно и с маху грохнула о косяк.
Елена посмотрела на свою руку, на перепачканные в саже ладони. Она сидела у косяка снаружи. Только что она шарила внутри горящей комнаты, и вдруг сидит возле захлопнувшейся двери и таращится на свои дрожащие пальцы. Как она успела убраться на площадку, память не сохранила.
Игорёк. Ему тоже плохо. И, может, у него есть телефон. Надо позвонить, сообщить о пожаре. Вызвать пожарных, врачей, может, кого-то ещё спасут.
Техник хрипло дышал, привалившись к стене. Она взялась ему за плечи, попыталась распрямить, взглянуть в лицо. Наконец это удалось. На лбу Игорька синела огромная шишка, из рассечённой брови сочилась кровь.