— Не очень.
— Может, тогда огласишь причину моего похищения?
— Хочу предложить тебе, бежать вместе со мной, — недобро улыбнувшись одним уголком губ, ответил молодой человек. После чего вытащил из кармана фляжку, сделал из нее глоток и убрал обратно. До Мины донесся запах молодого фари. Она бы тоже не отказалась от глоточка для поднятия боевого духа. Головная боль в очередной раз напомнила о себе, и девушка с усилием заставила себя вернуться к только что прозвучавшему предложению. В голове всплыл завет дяди «когда вы не владеете ситуацией, делайте такие паузы перед ответом на вопрос, чтобы спрашивающий успел забыть, о чем спрашивал. Это сбивает с толку, и придает неуверенности вашему оппоненту». Мине показалось, что она уже выдержала достаточно длинную паузу.
— Бежать куда? — Заметив в глаза молодого человека проблеск растерянности, она мысленно улыбнулась. Впрочем, ту же одернула себя. Радоваться было рано. Пока разговор никак не прояснял положения, в котором она оказалась.
— Неважно куда. Куда глаза глядят.
Версия о том, что ее оппонент не совсем вменяем, назойливой мухой жужжала в раскалывающейся от боли голове.
— И почему ты решил, пригласить меня бежать с тобой?
— Мне кажется это то, в чем ты сейчас нуждаешься больше всего. Нахождение в стенах родного дома, рядом с телом матери пагубно влияет на твою психику. Так недолго и рассудок потерять.
Мина от боли прикрыла глаза. В голове назойливо звучал голос дяди Густаво «старайся не раздражать похитителя, по возможности соглашайся с тем, что он говорит. Интересуйся им самим, не дистанцируйся…».
— Безусловно, в твоих словах есть доля истины, — согласно кивнула девушка, и болезненно поморщилась. Ее самочувствие оставляло желать лучшего. Из-за головной боли она никак не могла сосредоточиться. Ей казалось, что она упускает что-то важное. — А почему тебя заботит состояние моей психики?
— Считай это моим личным капризом.
«Оказавшись похищенной старайся использовать любую возможность выудить из похитителей как можно больше информации о происходящем» — первый раз с момента смерти дяди, всплывающие в памяти наставления не вызывали раздражения.
— И часто ты занимаешься похищением девиц, во имя спасения их психики? — Мина постаралась, чтобы вопрос прозвучал без единого намека на сарказм.
— Порой бывает. В конце концов, похищение девиц — моя работа.
— Работа? Ты, что за это деньги получаешь?
— Ну да, всякий труд должен быть оплачен. И мой в том числе.
А вот это уже становилось интересным. Радовало, что парень не склонен скрытничать.
— И кто же тебе платит?
— Наниматели, конечно. Те, кто заказывает кого, когда и где похитить.
— Очаровательно. И кто же тебе заказал меня похитить?
— Никто, я сам. Ты мой благотворительный проект. — Даже не смотря на все усугубляющие ее состояние обстоятельства, Мина в последнем утверждении правды не услышала. Она не стала скрывать своего недоверия и, с сомнением прищурившись, заметила.
— Но мы же с тобой даже не знакомы! С какой стати тебя взволновала моя судьба?
— Скажем так, мышка на хвосте принесла мне весть, что тебе грозит опасность. А так как, твое бренное существование оберегает весь мир от крушения, мне бы не хотелось, допустить его прерывания.
Мина никак не могла избавиться от ощущения, что все это происходит не с ней, и она участвует в дешевой театральной постановке.
— Ты мне не нравишься, — сдержано заметила Мина.
— Я тебе нравлюсь, тебе не нравится то, что я говорю, — самодовольно ухмыльнулся молодой человек, продолжая перебирать в руке черные блестящие шарики. — Ну, так что, ты готова со мной бежать?
— А если я откажусь?
Незнакомец на мгновение позволил на лице отразиться своим истинным чувствам, и у Мины внутри все похолодело. На нее смотрели глаза хладнокровного убийцы.
— Яго соберись, еще не хватало, чтобы ты в обморок грохнулся! Можешь и дальше здесь стоять, олицетворяя своим внешним видом глубину потрясения, только я отправляюсь в город на поиски Мины.
Дэймон решительно развернулся и уверенным шагом направился к конюшне Малкури. Яго догнал его уже на подходе, и с удивлением уловил непривычные звуки брани. Войдя в темное помещение, после яркого дневного света он на несколько мгновений ослеп, но это не помешало Корину Куори услышать слова младшего помощника конюха:
— Она приказала мне вернуться с каретой! — отчаянье, прозвучавшее в голосе парнишки, насторожило Яго.