Когда животные, населявшие этот океан, умирали или были убиты, их трупы сначала плавали на поверхности воды, раздутые газами, которые выделялись при разложении; гниение продолжалось, газы выходили, при этом отваливались отдельные члены трупов: в одном месте нога, в другом — голова, где-нибудь еще — туловище или хвост падали на дно. Опустившись на дно, эти разрозненные остатки покрывались мягким илом океанских глубин и так оставались в виде ископаемых, когда осадочная порода, образовавшаяся из этого ила, поднялась на 900 метров над уровнем моря.
Мои обследования начались речкой Хакберри, по долине которой я прошел каждый сантиметр выходов мела от устья речки до ее истоков в провинции Логан. Потом я обследовал самую речку и овраги, которые прорезают вдоль водоразделов ее бассейн.
Быть может читателям покажется небезынтересным описание типичной ежедневной работы в одном из длинных оврагов, которые изрезывают южный склон обследуемого участка.
Первым моим делом на новом месте было найти воду и разбить лагерь. Но зачастую я и понятия не имел о том, где может быть вода. Тогда приходилось искать ее так же тщательно и прилежно, как я искал ископаемых. Повозка медленно ехала за мной следом под управлением возницы, а я охотился одновременно и за водой и за ископаемыми.
По обоим склонам описываемого мною оврага тянулись выхода мела, желтоватого цвета или яркожелтого с синим внизу. Местами на много метров порода была совершенно размыта и изрезана поперечными оврагами, гребнями и осыпями или красиво изваяна в виде башен и обелисков. Местами все это становилось похоже на развалины города, со стенами из расшатанной каменной кладки; только на близком расстоянии глаз убеждался, что перед ним не искусственное сооружение.
Меловые отложения совершенно лишены растительности, за исключением кустарника пустыни, который находит место, где зацепиться на каждом пористом камне и запускает корни в каждую трещинку и расщелинку. Этот кустарник — один из злейших врагов охотника за ископаемыми. Проникая корнями в малейшие пустоты породы, он находит кости ископаемых, которые в ней хранились, и питается ими, пока не уничтожит их совершенно; он живет, таким образом, за счет схороненных природой покойников. Это растение уничтожило громадное количество мелких ископаемых животных.
Отыскивая воду, я бреду вдоль каньона, иногда захожу в ущелья. Я знаю, конечно, что в реке воды достаточно; но это так далеко от места моей работы, что я брожу взад и вперед в надежде найти хоть немножко воды где-нибудь поблизости. Наступает обеденное время; день так зноен, что пот льет с меня ручьями. Поднимается воющий южный ветер и засыпает нам глаза тончайшей известковой пылью, которая вызывает воспаление, весьма трудно переносимое.
А воды все нет. Лошади беспокоятся; возница делает мне отчаянные знаки, торопит меня. Чтобы освежить иссохшие губы и вспухший язык, я ворочаю во рту камешек; если время года подходящее, утоляю жажду кислым соком ежевики, цепляющейся по скатам оврагов.
Долгие часы проходят в поисках; наконец, я нахожу во влажной земле норки речных раков. Веревочкой с грузиком на конце я измеряю расстояние до поверхности воды в этих крошечных колодцах; она уходит почти на метр. Радостный сигнал дается Биллю, вознице. Он поспешно роет колодец, чтобы воды хватило и людям и лошадям.
Если подсчитать все страдания, которые я перенес в поисках меловых ископаемых, то я должен был бы признать, что недостаток хорошей питьевой воды причинял мне больше страданий, чем все другие несчастия, вместе взятые. Кроме тех дней, когда мы работали в окрестностях одного из источников, разбросанных на площади километров в полтораста длиной и шестьдесят шириной, мы не могли добыть иной воды, кроме горько-соленой. Действие ее на организм такое же, как раствора слабительных солей; при долгом употреблении она отнимает силы. Между тем целые поселки новоселов не имели в те времена иной воды для людей и скота; на лицах людей, в их походке заметно было ее изнуряющее влияние.
Если я находил разбросанные вдоль осыпи кости какой-нибудь ископаемой рыбы или пресмыкающегося, то, разбив палатку, мы съедали обед из мяса антилопы, сухарей и кофе, а затем оба шли к месту находки с киркой и лопатой. Мы тщательно подбирали каждый полуразвалившийся обломок, мы шли шаг за шагом по следам остатков до того места, где лежали остальные кости «in situ», как говорят ученые: то есть в том положении, в каком они были погребены в своей каменной гробнице.