Пермские отложения Тексаса, как я уже упоминал, сложены из красной глины, полной конкрециями всевозможных форм. Я помню, как однажды, объезжая выход глины, я увидел перед собой сотни кокосовых орехов; на иных коричневатая скорлупа была разбита и виднелась белая мякоть. Не сообразив, в чем дело, я соскочил с коня, чтобы полакомиться ими; но они оказались конкрециями, которые так поразительно похожи были на коксовые орехи по своим размерам и окраске, что даже я, опытный коллектор, на мгновение был введен в заблуждение. Я слышал также о человеке, который выставил коллекцию крупных конкреций, как ископаемые хеббардовские тыквы, и никто не усомнился, что они были именно тем, что значилось на ярлычках.
В пермских отложениях этой части Тексаса имеются две различные формации, которые придают тот или иной характер поверхности страны. Они так различны, словно их разделяют сотни километров. Я посетил местность на Лошадиной речке (Пони-крик), где красные отложения залегают поверх серых. По направлению к западу передо мною тянулось обширное пространство, унылое и пустынное, покрытое разрушающимися и источенными водой утесами, узкими долинами и нависшими скалами. Повсюду преобладал красный цвет, однообразие которого местами только прерывалось зеленью низкорослых деревьев или пучков травы. К востоку, уходила узкая долина Лошадиной речки, топография которой так знакома жителям Канзаса: выступ серого песчаника образует узкий вал по обе стороны и следует всем изгибам холмов, окружающих овраги; трава спускается к нему легкими волнами или поднимается со дна оврагов. Наибольшая мощность этого песчаника, поскольку я наблюдал, была в вершине узкого оврага близ моего лагеря, в ложе речки, северней Сеймура. Я сделал там разрез и послал образцы в Мюнхен.
Я наблюдал эту породу при различных обстоятельствах и нашел, что она разрешает интересную проблему о водоснабжении красных отложений. Я открыл, что вода, выпадающая там, где выходят на поверхность эти пласты, вскоре после ливня сбегает, кроме тех случаев, когда она задерживается в естественных или искусственных водоемах. Из-за этого в красных отложениях нет ни колодцев, ни источников, тогда как в серых отложениях всегда имеются источники и ручьи текучей воды.
Во время моей экспедиции 1901 года в сентябре выпал первый с мая месяца сильнейший ливень; он длился полтора часа. Вода стояла всюду на поверхности земли. Но как только дождь прекратился, вся вода исчезла. Сын мой нашел за речкой местность, богатую ископаемыми беспозвоночными, среди которых преобладали прямые и завитые подобно наутилусу (ботику) раковины; вскоре после ливня я вышел, чтобы приняться за их собирание, так как д-р Бройли мне говорил, что Мюнхенский музей заинтересован в подобной коллекции. Я проработал недолго, когда Георг крикнул мне, что если я не желаю утонуть, то мне лучше немедленно переправиться обратно. Я последовал его совету с такой поспешностью, что бросил даже свои орудия. Мгновенно бурный, пенящийся поток воды покрыл камни на дне речки, по которым я только что перешел, не замочив ног, и вода быстро поднялась выше двух метров, угрожая затопить лагерь.
Высматривая хорошее место для работы на своем западном берегу реки, я нашел овраг, о котором упоминал выше. Там было плоское дно, образованное первым слоем серых отложений; оно простиралось до выступа красного песчаника толщиной более двух метров. Поверхность покрывали обломки, смытые с красных отложений. К моему изумлению, поверхность была суха, а водяной поток вырывался из-под верхнего наноса и маленьким водопадом низвергался через серый край, в нижележащую промоину.
Я нашел, что порода состоит из четырех пластов песчаника. Верхний тонкий слой сложен из мелкозернистого песка, который, повидимому, разбит ударами волн в тончайшую, неосязаемую пыль. Этот слой очень плотен и тяжел; при выходе на поверхность он распадается на прямоугольные куски такой правильной формы, что их можно употреблять для стройки, не коснувшись молотом или резцом. Второй слой распадается на большие глыбы в несколько тонн весом; он более грубозернист и толще первого и заключает в себе отдельные экземпляры ископаемых беспозвоночных.
Третий слой по свойствам своим близок к двум первым; он буквально набит остатками прямых и свернутых раковин, родственных нашим ныне живущим ботикам (наутилусам). Они смешаны в большом беспорядке. Этот пласт менее плотен, чем другие, и повидимому, содержит больше извести. Четвертый слой представляет собой очень плотный песчаник; верхняя поверхность его пересечена под разными углами приподнятыми гребешками более плотного материала.