- Как вас зовут, миледи? - поинтересовался Клаус.
- Мира, - дрожа, пролепетала бедняжка.
Вензель между тем не выдержал. Он покраснел от злости, скрипнул зубами и, сплюнув (он всегда так делал, когда волновался), закричал:
- Это мой, чтоб его, трофей. И вас, господин капитан, не касается, что я с этой девкой, то бишь трофеем моим, буду делать. Захочу - отпущу, захочу - убью. Вы же у льва овцу, им пойманную, забирать не будете, а? Проваливайте, вот честно. Не доводите до греха.
Тут большой ошибкой было бы не рассказать, что Вензель с детства страдал страшным для человека его профессии, в которой основным оружием является язык, недугом. Вензель заикался. Кроме того из-за отсутствия целой половины зубов, потерянной в постоянных драках, его слова больше походили на речь пьяницы, вещающего собутыльникам о целебных свойствах водки.
- А ты, стало быть, лев. Она, стало быть, овца. А я, значится, пастух, верно? - улыбнулся инквизитор и, не дожидаясь ответа, вдруг вырвал из рук Вензеля молоток.
Затем юноша рухнул на пол и, скорчившись от боли, схватился за колено, по которому так не к месту пришелся удар. Клаус в это время довольно посмотрел на опешивших капралов, в лицах которых читалось желание как можно скорее убраться отсюда.
- Теперь она мой трофей, - усмехнулся инквизитор и обратился к одному из капралов. - В мой особняк ее. По дороге не обижать и не щупать. Спрошу потом, как себя с ней вели. Поняли?
- Ты за это ответишь! - кричал Вензель. - Я стану магистром и пущу тебя по миру! Ты сдохнешь, глотая пыль городских мостовых!
Не обращая внимания на жалобные вопли, инквизитор скрылся в своем кабинете. И то, что он там увидел, заставило его изумиться. Умирающий Сарос беспомощно дрыгал ногами, а на табурете теперь сидел очень толстый человек в дорогой мантии и в шапочке с алым перышком. «Судя по гильдийскому медальону - это купец, - подумал Клаус и дал сидящему человеку увесистый подзатыльник.
-Ты кто такой? И что забыл в моем кабинете?
Купец вскочил с табурета и отвесил инквизитору низкий поклон. Его неприятные черты лица показались Клаусу очень знакомыми. «Будет смешно, если он - мой сын», - присаживаясь в кресло, усмехнулся инквизитор про себя.
- Я, ваше благородие, Герман. По роду службы своей я купец третьей средней гильдии под руководством уважаемого Старейшины Бернса. Перво-наперво, хочу выразить вам свою признательность и уважение с коим я отношусь к вашему благочестивому ремеслу. Позвольте заметить...
Дальше Клаус решил не слушать из принципа. Пропуская мимо ушей слова Германа, он подошел к окну. Вид из кабинета, и это инквизитор признавал, был скверный. Он выходил прямиком на торговую площадь, а это место было последним, в списке мест, на которые Клаус желал смотреть.
Однако сейчас картина, развернувшаяся у входа в застенки, была, по меньшей мере, примечательна. Прямиком у массивных ворот остановился паланкин, поддерживаемый с двух сторон двумя рослыми мужчинами. Из паланкина на землю вывалилась увесистая «туша», в которой инквизитор узнал знакомые Папеньку. Кроме Клауса паланкин заметил также и стоящий у ворот Гност. Из своего кабинета инквизитор едва слышал их дальнейший диалог. Но и того, что доходило до его ушей, хватало с лихвой.
- Ну и чего ты здесь ищешь? - доносился голос алхимика.
- Справедливости, - вторил ему неприятный бас.
- А сюда ты тогда на кой-ляд пришел? Неожиданно слух инквизитора привлекла фраза Германа, заставившая его отойти от окна, сесть в свое кресло и начать внимательно слушать купца. Последний, серьезно нахмурившись (было видно - волнуется), говорил следующее:
- ... Дело, которое я вам хочу предложить, сулит выгоду нам обоим... Выгоду Клаус любил. Однако он сомневался, что Герман может предложить ему что-то действительно стоящее. Тем не менее, теперь купца он слушал с интересом. «На кого же он все-таки похож», - думал инквизитор.
- Дело в том, ваше благородие, что у меня к вам не совсем обычная просьба. Просьба, так сказать, о помощи. Вы мне поможете, я вам помогу.
- Ты себя сам-то слышишь? Чем ты мне можешь помочь, уродец?
- Ну, полно вам, господин инквизитор. Мерзко это - человека по внешности оценивать. Ведь не важно, что у человека снаружи, важно, что у него внутри, - возразил обиженный Герман и достал из-за пазухи увесистый кошель. - Вы, прежде чем глумиться, выслушайте. Я к вам пришел так рано, дабы вы мне помогли в одном моем предприятии, а я вас соответственно за это бы вознаградил. Дело в том, что к вам сейчас придет одна дама. На ее внучку не так давно вам донос принесли. Дескать, ведьма она. За нее она и придет просить.
- Что за дама? - Леди Шарлотта. Из обнищавших дворян. Нищая, но гордая.