- Я понимаю. Не нужно этих глаз, миледи. Хватит, изумляться. Она не ведьма, я признаю это. Дверца гардероба вдруг недовольно скрипнула, и Клаус запустил в нее сапогом.
- Мыши, чтоб их, - пояснил он. - Да, я признаю. Ваша девчонка ни разу не ведьма. Однако я не понимаю, почему вдруг это должно помешать ей взойти на костер. Сами подумайте, инквизиция за все свое существование сожгла по меньшей мере десятки сотен ведьм. И сколько среди них было настоящих? Ни одной. А знаете почему? Потому что настоящая ведьма не позволит себя сжечь каким-то мерзавцам. Настоящая ведьма скорее превратит город в пепелище, чем превратится в пепел сама.
- Как же это так? - снова всхлипнула старушка.
- Вы понимаете, к чему я веду. Моя работа устарела. Времена, когда колдуны и колдуньи действительно существовали давно прошли. И то, что ваша внучка не ведьма, никак не помешает ей сгореть в святом огне правосудия. Или прикажете мне отпускать из застенков сотни негодяев из-за того, что они невиновны. Вздор. Ваша внучка сгорит не из-за того, что ведьма, а из-за того, что я не хочу оказаться ненужным нашему королевству. А такие, как я, ему нужны, как водка пьянчуге.
Шарлотта встала со стула, смахнула слезы и без гнева ледяным голосом произнесла:
- Ты сгоришь в преисподней, мерзавец. Тебя ведь не пустят в рай за твои грехи.
- А я не собираюсь в рай. Что я там буду делать? Там нет ни вина, ни девок. И что? Прикажете мне летать на облачке и пиликать на арфе? Я не умею играть на арфе, а к огню привычен. Прощайте, миледи, не думаю, что мы больше увидимся.
Как только старушка ушла, Клаус подошел к гардеробу, открыл дверцу и схватил радостного Германа за шиворот.
- А теперь, послушай, - прошипел инквизитор купцу в самое ухо, - если твой родственник вдруг не проголосует за меня - я прикажу отрезать тебе руку, а после скормить ее тебе же маленькими порциями без соли.
Герман в ответ широко улыбнулся и сказал:
-Проголосует, ваше благородие. Уж я его уговорю. Нет, ну как вы с ней расправились! Уважаю! Талант!
Глава 17
Сегодняшний день для Клауса, безусловно, выдался утомительным. А потому он, сославшись на недомогание, спешно покинул Застенки и отправился непосредственно в свой особняк. Роскошнейшее трехэтажное здание было, наверное, единственным украшением Пыльной улицы, по грязным мостовым которой в данный момент и шел инквизитор.
На крыльце Клаус обнаружил в доску пьяного и заросшего колкой щетиной мужчину в грязной одежде и без башмаков. Усмехнувшись - зачем тратить время на пустяки? - инквизитор вытер подошвы сапог об одежду пьяницы, после чего поднялся по крепким ступеням и вошел в особняк.
Красивую мебель инквизитор любил, пожалуй, ничуть не меньше красивой одежды. И поэтому все в особняке, все до самого последнего стула, стоило Клаусу баснословных сумм (кстати, стул этот он заказал у самого Фернанда Умелого - лучшего зодчего королевства). Дорогие ковры, по которым инквизитор любил ходить босиком, изящные люстры с множеством свечей, канделябры в виде страшных горгулий - каждая вещь здесь кричала о своей высокой цене.
«Интересно, - вдруг подумал Клаус. - Красавицу мне эти мерзавцы привести не забыли. День был насыщенный и отдых в компании чего-нибудь прекрасного мне бы не помешал».
Загоревшись этой мыслью, инквизитор начал рыскать по особняку в поисках Миры (Клаус сам удивился, что запомнил ее имя). Он, словно безумный, носился по лакированным ступеням и бегал по многочисленным комнатам. «Да уж легче совесть у Гноста найти, - хохотнул про себя инквизитор, - чем что-либо в моем доме. Особенно, если это «что-либо» в него отнесли криворукие негодяи».
Миру в конце концов он обнаружил в винном погребе, потратив на ее поиски чуть больше получаса. Девушка была связана крепкой веревкой по рукам и ногам и сидела на табурете рядом с пузатым бочонком. Неожиданно за пеленой слез в ее глазах Клаус смог разглядеть непонимание и неприятие происходящего, что сильно его развеселило.
- Понимаю вас, миледи, - улыбнулся Клаус и взял с одной из полок пыльную бутыль. - Уверен, этот день вы видели по-другому. Более того, думаю, я в ваши планы не входил, но поверьте, мне происходящее удовольствие не доставляет. Вот скажите мне, на кой-ляд вас нужно было связывать и нести в винный погреб?
Девушка в ответ промолчала. Она провела здесь, в этом зловонном и тихом месте, в компании темных бочек и бегающих по липкому от вина полу крыс более двух часов. Она сидела в полумраке, в освященном лишь горящим факелом погребе и с ужасом смотрела на дверь, боясь даже задуматься о своем возможном будущем.