- А тебе не кажется, что для трупа ты, тварь, слишком румяный и довольный? - с этими словами очнувшийся, наконец, Клаус, шатаясь, поднялся с пола.
Но Рейган даже не взглянул на инквизитора. Он опустился на колени рядом с рыдающей Мирой, провел своей огромной ладонью по ее пышным волосам и снова всхлипнул. Слезы текли по его некрасивому лицу и падали вниз прямиком на заляпанный вином пол.
- Пресвятые боги, полно плакать, друзья, - Клаус подошел к одному из пузатых бочонков. - Спешу ваш обрадовать, я жив и здоров. Не смотря на твои старания, бугай, пусть тебе будет стыдно. Голова, правда, болит, будто на ней еретики пляшут. И дышать трудно. Проклятье, почему я раньше не замечал, что здесь так скверно пахнет?
Пахло в погребе действительно отвратно. Сыростью, вперемешку с кислым трупным запахом - Клаус частенько хоронил здесь своих недругов прямиком в пустых бочках. Освещенное тусклым светом одного единственного светильника - это место, и правда, походило на склеп, а молчаливые, покрытые тонкой паутиной бочонки - на могилы.
Рейган тем временем встал, провел мозолистой ладонью по своему покрытому рваными шрамами лицу и помог рыдающей Мире подняться. Затем он аккуратно подхватил девушку на руки и направился в сторону выхода. Ей здесь, в этом отвратительном грязном погребе, не место, в этом чемпион был уверен, а потому он велел Мире ждать его в коридоре. Обернувшись, Рейган застал инквизитора рыскающим по погребу в поисках арбалет.
- Лук - оружие трусов, - вытаскивая из ножен меч, произнес чемпион. - Яд - женщин. Мужчины сражаются лицом к лицу. Встречают смерть грудью. Им не зачем ее бояться.
- Ага, - почувствовав у шеи холодное лезвие, кивнул Клаус. - А потом эти самые мужчины с важным видом подыхают от рук сопляков, верно? Где-то я видел подобное. Видел, как здоровенный варвар со здоровенным мечом падает на горячий желтый песок под рев толпы, так и не успев отомстить за возлюбленную.
Договорить Клаус не смог - в его челюсть врезался тяжелый кулак. Рейган, яростно дыша, подошел к стонущему от боли инквизитору и занес над ним меч. Клаус тем временем выплюнул выбитый зуб, осторожно дотронулся до разбитой губы и сказал с явной усмешкой в голосе:
- К чему этот спектакль, зверь арены? Мы знаем, что ты меня не убьешь. Если бы хотел - не стал бы ждать, пока я очнусь. Так что все твои замахи, удары, угрозы смотрятся куда унылей, чем драки уличных котов у мясной лавки. Но знаешь, что меня действительно волнует? Если ты не убил меня раньше, когда у тебя была такая возможность, не значит ли это, что я тебе нужен, а? А если так, давай перенесем нашу с тобой беседу в одну из верхних комнат.
Слова Клауса звучали разумно. Мрачный и душный погреб утомил Рейгана, и он был не прочь покинуть его и продолжить разговор в другом месте. А потому чемпион, не убирая меч в ножны, проследовал за идущим к двери инквизитором. Они прошли длинный коридор, стены которого были увешаны картинами в золоченых рамах, и оказались в просторном зале.
Даже невозмутимый Рейган не смог удержаться от восторженного возгласа - ничего роскошнее и красивее прежде он не видел. Статуи богов из мрамора в полный рост стояли полукругом у огромного камина. Рядом с камином лежала медвежья шкура, на которой располагались два кресла и изящный деревянный столик.
- Нравится? - спросил довольный произведенным эффектом инквизитор, присаживаясь в кресло. - Мебель здесь стоит дороже твоей, баргет, деревни. Понимаю, к такому ты не привык. Однако, прошу извинить, в юрте, на голой земле, без стола и стульев - мне было бы трудно беседовать. Я бы все время отвлекался на запах воловьего пота и лошадиного навоза. Так зачем пожаловал?
Чемпион пропустил издевки мимо ушей, с лязгом уронил на стол меч и сказал: - Да, мне нужна твоя помощь, мерзавец. Дед моего отца на смертном одре сказал: «Боги не придумали ничего страшнее, чем умереть неотомщенным». Мой меч не поразил убийц моей Богини. Их убил ты. Ланисту - ядом. Сопляка - стрелой.
- У нас с тобой боги разные, за что я, к слову, имею полное право тебя сжечь. Я, честно слово, пока не понимаю, что ты от меня хочешь. Извинений за то, что сделал твою работу? Уж прости, не удержался. Если тебя это утешит, они страдали.
Рейган подошел к жарко пылающему камину, взял в руки измазанную сажей кочергу и помешал раскаленные угли. Вдруг его лицо искривилось от внезапной ярости, и он без усилий скривил кочергу дугой. Клауса после этого заметно побледнел и осунулся.