Русский язык и литературу преподавал Федор Яковлевич Головко, который приехал к нам из Воронежского СВУ Он сумел пробудить интерес суворовцев к своему предмету, многих научил любить книги, в том числе и классику. Сочинения и диктанты мы писали довольно часто, а в первый год учебы - дополнительно и ежедневные диктанты-десятиминутки на самостоятельной подготовке. Федор Яковлевич не ограничивался только исправлением ошибок и выставлением оценок, он писал рецензии на наши опусы, чаще шутливые и всегда остроумные, которые активно обсуждались в классе и запоминались. При этом Головко умудрялся щадить наше юношеское самолюбие. Некоторые его сравнения мне памятны до сих пор, а ошибки, исправленные им много лет назад, я больше не допускал.
До сих пор помнятся прочитанные нами по рекомендации Ф. Я. Головко книги Б. Изюмского «Алые погоны», Н. Багмута «Счастливый день суворовца Криничного», повесть К. Осипова «На пороге жизни», сборники рассказов командира роты Тамбовского СВУ М. Добрынина «Смолоду в строю» и «Рассказы о суворовцах». Памятны в связи с этим слова К. Пигарева - историка, исследователя жизни А. В. Суворова: «Он завещал потомству свое военное искусство и свой пример. Следовать за Суворовым можно и должно, подражать — нельзя. Несколько Суворовых не бывает: это явление слишком самобытное, слишком исключительное. Важно быть суворовцем, оставаясь самим собой». Действительно, суворовец - это звание навсегда. Эту истину мы твердо усвоили на всю жизнь. Ведь суворовец по духу своему, по своей сути, менталитету и воспитанию не может быть бывшим...
В 1954 году в конце второй четверти, перед самым Новым годом, я простыл и с температурой попал в санчасть. На носу были первые зимние двухнедельные каникулы, которых все ждали с нетерпением. Но нам объявили: те, кто имеет двойки, получит только одну неделю отпуска. Федор Яковлевич Головко, зная, что у меня по русскому языку может быть двойка, вечером 30 декабря пришел в санчасть и продиктовал диктант. Придирчиво проверив его, поставил заслуженные четыре балла и таким образом определил общую положительную оценку по русскому языку, что позволяло мне полностью отгулять каникулы. Но я не рассмотрел внимательно отпускной билет, который был выписан заранее, и уже через неделю вернулся в училище.
Многое хочу рассказать об наших учителях. Преподаватель математики капитан Юлия Сергеевна Серебрянская, вызвав к доске решать задачу, долго и терпеливо ждала результата поисков истины. А он не всегда был однозначным. И если кто-то решал задачу не тем способом, она с мягким укором говорила: «Что ж ты поехал в Москву через Владивосток?» Этого было достаточно, чтобы понять: есть другой, более простой вариант решения. И с тактичной помощью Юлии Сергеевны каждый находил его самостоятельно, нередко включая этот успех в свою копилку.
Интересно, с вдохновением проводил уроки по географии подполковник Т. С. Ромашко. В те годы происходил распад мировой колониальной системы. Сегодня, наверное, даже многие учителя, не говоря уже об учащихся, не знают, какие государства в Азии и Африке, чьими они были колониями и доминионами, и как после второй мировой войны эта система распалась при активном участии СССР. На одном из занятий суворовец Подерачев назвал английской колонией Индию, которая к тому времени стала свободным государством. Как тогда возмутился Тихон Семенович! Он покраснел и громко воскликнул: «Как вы, суворовец, могли обидеть 400-миллионный индийский народ, делая такие заявления?» Эта реплика запомнилась на всю жизнь, и впредь мы более серьезно относились к изучению каждой колонии или доминиона и занятиям по географии в целом. Ибо она, как показала потом боевая жизнь, тоже точная наука.
А преподаватель физики майор Леонид Иванович Чистовский! До войны он был чемпионом Белоруссии по боксу в среднем весе, что сразу было заметно по его собранности и спортивной форме. Очень строгий по своей природе и, естественно, по отношению к предмету, он, войдя в класс и поздоровавшись, быстро излагал краткую вводную часть к уроку, сразу после чего произносил: «Нац (значит), первый вопрос». Все начинали шелестеть страницами учебников и с замиранием сердца ждали, кто первым примет удар. На поднятые руки Леонид Иванович мало обращал внимания. Он по глазам безошибочно определял «боец — не боец» и выбирал, кто именно будет отвечать. Обычно Чистовский не устраивал экзекуций, а терпеливо просвещал у доски заблуждавшихся в точных физических законах, тем самым стимулируя дальнейший интерес к своему предмету.