Еще в конце марта 1968 года ЦК КПСС разослал партактиву закрытое письмо о положении в Чехословакии, в котором, в частности, говорилось: «В стране ширятся выступления безответственных элементов, требующих создать «официальную оппозицию», проявлять «терпимость» к различным антисоциалистическим взглядам и теориям... Делаются попытки бросить тень на внешнеполитический курс Чехословакии и подчеркивается необходимость проведения «самостоятельной» внешней политики. Раздаются призывы к созданию частных предприятий, отказу от плановой системы, расширению связей с Западом. Более того, в газетах, по радио и телевидению пропагандируются призывы к полному отделению партии от государства, возврату ЧССР к буржуазной республике Масарика и Бенеша, превращению ее в открытое общество и другие... Следует отметить, что безответственные выступления в прессе, по радио и телевидению под лозунгом «полной свободы» выражения мнений, дезориентирующие массы, сбивающие их с правильного пути, не получают отпора со стороны руководства КПЧ. Происходящие в стране события стремятся использовать империалистические круги для расшатывания союза Чехословакии с СССР и другими братскими социалистическими странами...»
В те годы понятия, кто друг, а кто враг, проявлялись особенно быстро. Что касается дружбы между военными - советскими, чехами и словаками, то здесь, как говорится, сама история велела беречь и укреплять эти традиции. Не было ни одного праздника, который мы не отмечали бы вместе, проводили совместные учения. К слову, после одного из них я получил в подарок часы от Президента Чехословакии Густава Гусака.
После сдачи экзаменов в академию я прибыл в Чехословакию в октябре, и так получилось, что наиболее тревожные события первых дней и месяцев после ввода в страну советских войск прошли мимо меня. Вот как вспоминал то напряженное время рядовой 7-й роты соседнего 166-го полка Василий Ференц - мы служили рядом в Гродно, участвовали в учениях «Днепр», скитались в Карпатах перед броском в Чехословакию (к сожалению, мой бывший боевой побратим, член Союза писателей Беларуси, недавно ушел из жизни):
«...Мінулі месяцы вандровак, бадзяння па неабсяжных прасторах вялікай краіны. Ззаду засталіся больш за тысячу кіламетраў асфальтавых, прасёлачных, брукаваных дарог, часцей - бездарожжа па лясах і палях Беларусі - Гродненскай, Мінскай, Гомельскай, Брэсцкай абласцей, затым Расіі, а найбольш - Украіны. Пацягнуліся раўніны Ровенскай, Івана-Франкоўскай, Львоўскай абласцей, удалечыні ўжо праглядваліся Карпаты. Потым было доўгае палатачнае жыццё ў лясістых цяснінах саміх гор. У гэтых сховішчах вялізная колькасць амаль усіх родаў войск сядзела, сцішыўшыся, як мыш пад венікам, а дзесьці ў самых вярхах, відавочна, ішла напружаная праца, кіпелі палітычныя бітвы. I настаў, нарэшце, дзень, калі войскі перасталі хавацца ў лясістых далінах Карпат, перад строем рот і батальёнаў палка быў агучаны загад: заўтра на світанні ўвайсці на тэрыторьпо Чэхаславакіі...
На працягу ўсяго дня рыхтаваліся да ўступлення на чужую зямлю. Давесці тэхніку да ладу часу хапала і раней, а паслухмяныя салдаты, танкісты і мотастралкі, у адправеднасці з прысягаю боегатоўныя заўсёды, палітработнікі не спалі ў шапку... Кожны згодна баявому раскладу атрымаў па два камплекты боепрыпасаў. Мне, гранатамётчыку, было выдадзена шэсць баявых гранат для РПГ-7 і 40 патронаў да 20-зараднага пісталета Стэчкіна, які адпаведна штатнаму распісанню быў у мяне на ўзбраенні. Разам з іншым салдацкім снаражэннем гэта была немалая вага, груз патрабавалася змясціць разам з асабовым саставам узвода ў і без таго вельмі цесным БТР-152, да брані якога ў гарачы летні дзень нельга было дакрануцца... I а чацвёртай гадзіне 21 жніўня прагучаў сігнал трывогі, да якога ўжо ўсе былі гатовыя.
...Ззаду засталіся Ужгарад, Мукачаў, далей - праз славутую Цісу, і ў Чопе - дзяржаўная мяжа... Хвалюючае, незвычайнае адчуванне - калі кожны з нас упершыню апоўдні таго памятнага жнівеньскага дня перасякаў яе: вузкая стужка старанна ўзаранай і забаранаванай глебы, і за ёю — такая ж зямля, але ўжо чужая... І што яна не зусім такая, як па наш, савецкі бок, мы хутка ўпэўніліся. Дарожныя ўказальнікі на іншай, незразумелай мове. Чысціня і парадак на дарогах, ужо да канца дня зруйнаваных танкавымі тракамі, акуратныя вёскі, шырокія, дбайна дагледжаныя палеткі з даспелай кукурузай, месцамі з ужо пасеянай азімінай.