Но не все гладко было во время моей службы в САВО. Не сложились, и не по моей вине, отношения с начальником штаба округа генерал-лейтенантом Н. М. Сурайкиным, назначенным на эту должность в 1984 году вместо генерал-лейтенанта А. В. Ковтунова. Николай Михайлович был неплохим администратором, но слабым организатором и штабистом. Готовясь к учениям, различного рода заслушиваниям, носил с собой целые пачки различных документов и справок, часто даже не нужных, которые по его указанию готовили штабные работники, и обычно никогда не мог ими по-настоящему воспользоваться.
Командующий округом В. Н. Лобов, зная деловые качества своего начальника штаба, вскоре предложил мне должность первого заместителя начальника штаба, и в марте 1985 года я был на нее назначен. У начальника штаба было два заместителя, я — первый и Б. Загибалов, с которым Сурайкин так и не смог наладить нормальные деловые отношения. Он нередко доводил Загибалова до слез, пытался добраться и до меня.
Как-то в воскресенье Сурайкин набросился на меня с надуманными упреками, на что я твердо заявил ему: «Товарищ генерал-лейтенант, я не желаю с Вами служить и доложу об этом командующему». Он хотел пожаловаться на меня Н. В. Лобову по телефону, но не смог дозвониться, так как тот уехал отдыхать в санаторий. Через два дня мы с Сурайкиным формально помирились, но наши отношения остались сугубо официальными. В последней аттестации на меня он, не найдя, чем уколоть, написал, что Чаус недостаточно контролирует выполнение отданных распоряжений, а в остальном все хорошо. При всем том, мы жили в одном доме на площади Брежнева, в одном подъезде, только на разных этажах, однако в неформальной обстановке наши пути не пересекались.
Это был, пожалуй, единственный случай за время службы в Советской Армии, когда мне не удалось установить нормальные взаимоотношения со своим начальником.
Как-то Д. Т. Язов, командовавший в то время Дальневосточным военным округом, будучи в отпуске, заехал в штаб САВО, где Сурайкин в это время проводил смотр готовности генералов и офицеров к очередным учениям. Он ревностно проверял наличие у них флажков, умение ими пользоваться, обеспеченность фонарями и прочей мелочевкой. Язов с недоумением спросил Лобова: «Разве это главное?» Сурайкин до этой должности штабной работы не знал - это, во-первых. А во-вторых, не сумел, к сожалению, организовать работу с заместителями командующего, начальниками управлений и служб, с непосредственными подчиненными. Стиль его работы - давление. Был словно небожитель недосягаемым для всех и не желал никого слушать. Ему казалось, что он все знает, умеет и может, хотя на самом деле все было, мягко говоря, не совсем так. Уже после моего отъезда в 1987 году в Афганистан, как рассказывали, министр обороны СССР Д. Т. Язов после заслушивания Сурайкина на крупном учении освободил его от должности начальника штаба округа. Его назначили заместителем начальника Военно-политической академии имени В. И. Ленина: как тогда говорили, кто сам не способен управлять, пусть лучше учит других...
В 1987 году генерал-полковника В. Н. Лобова назначили первым заместителем начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, а командующим округом к нам из Северной группы войск прибыл генерал-полковник В. Ковтунов. Это назначение было встречено с большим энтузиазмом. У меня с Ковтуновым сложились хорошие отношения, нам было легко решать все вопросы. Когда он проводил учения, я обычно назначался начальником штаба руководства.
Всякое, конечно, бывало за годы службы. Как-то раз произошел памятный случай во время двусторонних учений с 134-й дивизией и 68-й отдельной горной бригадой, который мог стоить мне жизни. Когда я должен был улетать по служебным делам на Памир, внезапно случился приступ аппендицита, как потом выяснилось, начинался перитонит. И только потому, что не уехал в командировку в горы, меня успели довезти до госпиталя и вовремя сделали операцию по удалению аппендикса.
А до этого я серьезно переболел пиелонефритом. Однажды потребовалось срочно выехать в Генеральный штаб за совершенно секретными документами, а у меня температура 39 градусов. Однако начальник штаба округа генерал-лейтенант В. М. Архипов только мне мог доверить это поручение. И я, больной, с охраной улетел в Москву. Обратно документы разрешили везти в Алма-Ату поездом. Дело было зимой, и после этой ответственной командировки я на два месяца попал в госпиталь.
Семь лет жизни я отдал Краснознаменному Среднеазиатскому военному округу. Сменил несколько должностей и убедился, что настоящему военачальнику необходим опыт штабной работы. Не зря Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников назвал штаб мозгом армии. Конечно, если бы пошел по командирской линии, все могло бы быть иначе. Наверное, не пришлось семь лет ждать генеральского звания, которое получил лишь после восьмого представления из округа. Могли быть и другие позитивные изменения. Но не зря говорят, что не место красит человека, а человек — место. Я честно и добросовестно служил в тех местах и на должностях, которые доверяла Родина.