Обвинение было надуманным и глупым. Обстоятельства его ареста были абсолютно идентичны тем случаям, когда четыре других американца были схвачены в Москве после того, как мы арестовали агентов КГБ в нашей стране. Безвинных американцев арестовали, а затем предложили обменять на советских агентов.
Мои чувства в связи с происшедшим отражены в следующих записях в моем дневнике:
"4 сентября
Я позвонил Джорджу Шульцу касательно нашего гражданина Данилоффа в Советском Союзе. Я спросил, что он думает, если я свяжусь напрямую с Горбачевым и скажу ему, что Данилофф не работал на наше правительство. Около пяти вечера я подписал это письмо.
7 сентября
…Пришли известия, что Советы собираются выдвинуть против Данилоффа официальные обвинения в шпионаже. Ответ Горбачева был высокомерен и отметал мое заявление о непричастности Данилоффа к шпионажу. Я зол как черт. Созвонился с Джорджем Шульцем, Джоном Пойндекстером и Доном Риганом. Решили дождаться вторника, собраться в Вашингтоне и наметить последующие шаги. Вся ситуация укладывается в следующие рамки: мы поймали настоящего шпиона, а Советы схватили американца — первого попавшегося американца — и стряпают обвинение, чтобы заполучить возможность обменяться арестованными.
9 сентября
Совещание с Джорджем Ш., Джоном П. и Доном Р. касательно дела Данилоффа. Мы попытаемся, чтобы его отпустили до суда под поручительство посла. Мы предложим сделать то же самое с их шпионом здесь. Если это возможно, мы сможем совершить что-то вроде обмена, но при условии, если они выпустят некоторых диссидентов, например Сахарова. Как только Данилофф вернется, я предложу вышвырнуть из страны полсотни агентов КГБ в ООН. Нельзя больше допускать подобный захват заложников.
10 сентября
Джордж Шульц сообщил, что советский посол Добрынин предложил передать Данилоффа нашему послу, если мы сделаем то же самое с их шпионом. Я сказал ему, что согласен. Думаю, что очень важно вытащить нашего парня из их тюрьмы с допросами, продолжающимися по четыре часа беспрерывно.
11 сентября
Короткая ночь после долгого дня. Обычная встреча с Доном Р. и др., затем короткое совещание в СНБ. Джон П. колебался, стоит ли нам в деле Данилоффа требовать большего. Поскольку мы лишь отсрочили суд, я настаивал на необходимости вытащить его из тюрьмы…
12 сентября
…Совещание группы планирования СНБ относительно Данилоффа. Мы решили передать (Геннадия) Захарова (советского шпиона) советскому послу до суда, а они передадут Данилоффа нашему послу. Это не означает обмена. Так не пойдет. Их человек — шпион, схваченный с поличным, а Данилофф — заложник.
15 сентября
Срочно созвал совещание с Джоном П. и Доном Р., чтобы выработать нашу позицию по отношению к Горбачеву, если Данилоффа не выдадут немедленно. Мы решили сообщить ему, что высылаем из США 25 сотрудников КГБ из числа их персонала в ООН…
17 сентября
Пресса только и говорит о деле Данилоффа и явно старается изобразить нас идущими на попятную перед Советами, что, по их словам, наихудший способ ведения дел. На самом деле мы не идем ни на какую сделку и все время пытаемся загнать их в угол… (В полдень) состоялось совещание СНБ по подготовке к визиту советского министра иностранных дел и обсуждению с ним проблемы Данилоффа. Мы уведомили Советский Союз, что высылаем 25 их сотрудников, работающих в ООН. Все они — агенты КГБ.
18 сентября
…В течение дня получили сводки по делу Данилоффа. Горбачев выступил по телевидению, чтобы объявить, что наш гражданин определенно разоблачен как шпион. Я дважды писал ему, что это не так. Приехал Шеварднадзе, чтобы встретиться с Джорджем Шульцем. Вопрос о моей с ним встрече повис в воздухе. Генсек ООН заявил, что наша акция по выдворению из страны 25 человек из числа советских служащих в ООН противоречит Уставу ООН. Ему лучше быть поосторожнее: если мы сократим свой взнос в ООН, они могут оказаться вне игры. Назад в Белый дом и спать.
Этим же вечером сенат одобрил две мои кандидатуры в Верховный суд — Ренкуиста и Скалиа".
На следующий день Джордж Шульц привез советского министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе в Белый дом для передачи ответа Горбачева на мое письмо. Когда Шеварднадзе вошел в Овальный кабинет, он обнаружил, что у него нет с собой письма. По ошибке он оставил его в советском посольстве. Несколько сопровождающих его агентов КГБ сразу же уехали за письмом, а когда вернулись через полчаса, попытались пройти в Овальный кабинет. Охранники из моей секретной службы заявили: "Ни в коем случае. Мы не позволим агентам КГБ входить в Овальный кабинет". Те выразили протест. Наконец после длительной перебранки (о чем я узнал позже) они пришли к компромиссу: советский переводчик подошел к двери Овального кабинета и там сотрудник КГБ передал ему письмо. Переводчик отдал его Шеварднадзе, а тот вручил его мне.