— Какие ваши годы, доктор, — Гена, довольный тем, что наконец-то вывел Азина на непринуждённую беседу, потянулся за принесённой чашкой кофе. — Может, однажды мы объединим наши профессиональные усилия и накрапаем совместный труд…
Азин не ответил, переключив внимание с журналиста на кофе…
Глава вторая
Каждый госпиталь представляет собой сложный организм, который, несомненно, время от времени может давать сбои, но в общем и целом работает по единой, годами отлаженной схеме, Каждая служба выполняет определённые функции и отвечает за их конечный результат. Отделение Азина несло ответственность за постановку окончательного диагноза, который не только подводил итог всему, через что прошёл пациент с момента поступления в лечебное заведение, но и всему, что произошло с его организмом за весь период жизни. Часто наличие в заключении Азина одного из двух слов «злокачественный» или «доброкачественный» меняло планы, определяло стиль и ритм жизни на ближайшие или оставшиеся годы. Эта конкретность и категоричность в своё время определили выбор доктора. Он был счастлив на своём месте. Он любил этот старый госпиталь с высокими потолками и широкими лестничными пролетами, холодным кафелем операционных и перенаселенными общими палатами… В годы, когда строилось здание, маленьких палат не делали, а «залы», предназначавшиеся для больных, вмещали по восемь-десять коек. Теперь высота старинных потолков с лепниной по периметру не позволяла просто раскроить пространство передвижными перегородками. Поэтому в отделении неотложной хирургии в палатах собиралось по десять человек, успевавших за неделю подружиться и узнать друг о друге больше, чем они смогли бы выяснить за годы общения вне этих стен. Сюда привозили больных со всего города — острые животы, ущемлённые грыжи, внезапно зашевелившиеся камни, тромбозы…
Плановые операции обычно проводились на коммерческих основах, там и условия для пациентов были совсем другие: никаких соседей и снующих туда-сюда студентов, которые являлись неотъемлемой частью любого кафедрального отделения. Маленькими группками они перемещались из палаты в палату, от пациента к пациенту, и по тому, как они задавали вопросы, можно было определить: эти четверокурсники — неопытные, во всем сомневающиеся салаги, а эти — самоуверенные и даже нагловатые — интерны, а то и ординаторы — почти уже хирурги.
Морг стоял особняком, сообщаясь с основным зданием через подземный переход. Студенты заглядывали сюда не часто, но Азин старался внушить им, что связь лечебников с патологоанатомами тем крепче, чем выше профессионализм. Преподавательская работа была нужна Азину как воздух, подпитывающий огонёк его тщеславия. Это ведущих хирургов знают в лицо и по имени, а патологоанатом, каким бы высококлассным спецом он ни был, известен только в профессиональном кругу. Ни один пациент, лежащий на операционном столе, не предполагал, что объём его операции определен Азиным, поставившим подпись под окончательным диагнозом. А потому Александр Ильич неустанно вбивал в студенческие головы важность своего предмета.
Сегодня в прозекторской собралось необычайно много народа: вскрытие проводил судмедэксперт, так как труп подозревался криминальный. Азин присутствовал в обязательном порядке, потому что больной скончался в его лечебном учреждении. Ввиду нестандартности ситуации приглашены были интерны, присутствие которых превращало любой процесс в обучающий. Вот и теперь судебный медик комментировал каждый свой шаг, задавая по ходу вскрытия вопросы и сам на них отвечая. Процедура продолжалась около часа, но пока причина смерти была не ясна. Образцы крови отправили на токсикологическое исследование, и все были уверены, что разгадка объявится именно там.
Интерны понемногу теряли интерес, начинали перешёптываться и проверять сообщения на сотовых телефонах, как вдруг судмедэксперт, словно фокусник в цирке, воскликнул: «Ой-ля-ля!»
Согласно протоколу, исследование сердца начинается с помещения органа в воду, после чего делается надрез сердечной мышцы. Те, кто, не отрываясь, следил за действиями врача, видели, как большой пузырь воздуха вырвался из-под скальпеля.
— Ой-ля-ля! — повторил доктор, глядя на притихших интернов, сгрудившихся вокруг него. — Знаете ли вы, что подобное означает?