– Сколько?
– Точно ничего не могу сказать и тем более обещать.
– Что ж, – Герман решил окончательно, – Я увольняюсь.
– Твое право, – опять пожал плечами Арон, – но не торопись. Возьми отпуск. Ты, кстати, за все время работы у нас еще ни разу его не брал. Ни одной недели не отдыхал. Это я не доглядел. А тебе без сомнения нужно отдохнуть, подумать…
«Какое тут отдохнуть?» – не понимал Герман. В нем было столько сил, в голове – столько мыслей…
Он сказал родителям, что уходит из «ЛокИнформ». Думал, те одобрят поступок сына. Но мать только вздохнула. Отец же сказал практически то же самое, что и Арон:
– Не торопись. Возьми отпуск. Съезди куда-нибудь. Отдохни, подумай…
Но Герман не хотел оттягивать, не хотел больше ждать. На следующий же день подтвердил Арону:
– Я увольняюсь.
Тот все также спокойно пожал плечами:
– Жаль. Захочешь вернуться, возьму, если место не будет занято…
А Сэм и Гиви качали головами:
– Зря ты так… «ЛокИнформ» – хорошее место работы. Тебя здесь уважают. Просто подождать нужно…
Они затащили его в кафе. Стали уговаривать, расписывать какие-то немыслимые перспективы, но Герман никого не хотел слушать. Он не мог ждать, топтаться на одном месте. Даже Элика не смогла его уговорить.
Герман ушел из «ЛокИнформ», заранее не подыскав нового места работы. Устроиться в другую компанию ему казалось делом нескольких дней, если не часов – кто откажется от такого толкового, энергичного специалиста. Но тут случилась авария. И странная, и страшная. В машину, в которой ехали мать с отцом, на полном ходу врезался грузовик. Отказали тормоза. Вроде бы. Несчастный случай.
Целые дни теперь уже безработный Герман проводил в больнице, в палате, где родителей положили рядом. Мама была без сознания. Отец находился в ясном уме, но у него двигалась только одна рука. Он попросил Германа:
– Сдвинь наши кровати. Поближе… Еще ближе…
Отец взял мать за руку и все время держал ее. Когда умирая, разжал свои пальцы, остановилось и ее сердце…
Герман ничего не мог сделать. На похоронах он смотрел на экипаж, пришедший, прилетевший проводить в последний путь своего командира и его путеводную звезду. Герман смотрел на этих немолодых людей и чувствовал искренность чувств говорящих короткие простые слова штурмана Родиона, второго пилота Александра, борт-инженера Евгения и борт-механика Ивана. И Герман спрашивал себя, также ли ему сочувствуют его собственные друзья Сэм и Гиви? Что их троих связывает (связывало?), кроме работы, пикников и ресторанов? А Элика? Он смотрел на нее и думал о том, остановится ли ее сердце, когда он отпустит ее руку?
Герман ловил себя на том, что начал сомневаться почти во всем его окружающем, в каждом, стоящем рядом. И он понимал, что может быть и не прав, что может быть действительно устал, безумно устал. И от неудач на работе, и от потери родителей…
После похорон к нему подошел человек из Комитета гражданских прав и свобод, в котором последнее время работал отец:
– Герман, твой отец здорово помогал нам… Он рассказывал о тебе. Если захочешь заняться важным полезным для общества делом, приходи к нам. В любое время. Работа найдется…
Герман кивнул, не особенно задумываясь:
– Хорошо…
Экипаж отца окружил его плотным кольцом. Второй пилот Александр, борт-инженер Евгений, борт-механик Иван. И штурман Родион, который сказал:
– Мы тут посоветовались… Собирайся. Поедем ко мне на остров. Отдохнешь, соберешься с мыслями, приведешь себя в порядок…
Он послушно кивнул. Герман не хотел ни возражать, ни вообще думать. Он просто ухватился за протянутую надежную руку.
С работы Герману отпрашиваться было не нужно. Ее у него теперь просто не было. Только Элика… Он предложил ей:
– Знаешь, мне…, нам вместе нужно уехать…, отдохнуть…
Элика не сразу поняла:
– Куда-нибудь в тропики? Чудесно! Мы там прекрасно отдохнем!
– Нет, не в тропики, – покачал он головой, – вообще не на курорт. Не хочу никого видеть. Поедем подальше от цивилизации. В безлюдное место.
И увидел на ее лице то, что боялся увидеть – разочарование:
– Ты серьезно?
Подтвердил:
– Вполне.
Она как будто еще думала:
– Подальше от цивилизации… В безлюдное место?
– Абсолютно.
Элика посмотрела на него с надеждой:
– На пару дней?
– Больше.
– На пару недель?
Но он убил и эту надежду:
– Может быть на месяц, а может быть и на два, еще не знаю точно…
Она была в ужасе и не скрывала этого:
– Ты с ума сошел… У меня работа, у меня родители, подруги, знакомства… Ты, конечно, езжай, если нужно…
Герман оставил ее. Оставил в городе всех, не сказав никому, куда и насколько точно уезжает. Ни Элика, ни даже Сэм с Гиви не знали его маршрута…