Первым движением Нади было броситься к девочке, обнять ее, спросить, откуда у нее столько мужества, как она сумела победить свои физические страдания и быть такой солнечной? Но Надя сдержала свой порыв. Она и виду не показала, а спокойно заговорила с Галей о ее искусной вышивке.
Подошли другие девочки показать и свои работы. Надя исподтишка наблюдала за ребятами. И чем больше она узнавала детей, тем сильнее ей хотелось быть с ними.
После ужина Надя зашла в спальню девочек. Здесь вся мебель была такая же, как у мальчиков, но комната выглядела совсем по-другому. Чувствовалось присутствие маленьких хозяек. Особенно выделялись вышитыми накидками постели. Салфетки на столиках, занавески — везде строчка, вышивки, кружева… Образцовый порядок и безукоризненная чистота.
Топилась большая круглая печь. Яркое пламя освещало девочку, сидевшую на коврике. Она так задумалась, так ушла в себя, что не заметила постороннего человека. Надя подошла ближе. Девочка подняла голову, приветливо поздоровалась и застенчиво сказала:
— Я люблю мечтать у огня. Смотрю на горящие дрова и что хочу, то себе и представляю. А вы любите мечтать? Да почему вы стоите? Садитесь рядом!
Она подвинулась, и Надя с большим удовольствием протянула к огню озябшие руки. Достаточно было беглого взгляда, чтобы определить инвалидность девочки. Она заметила взгляд Нади и сразу замолчала.
Надя больше не смотрела на протез, но разговор не налаживался.
— Ты пионерка?
— Меня приняли… Но это еще до войны было!..
Нина печально покачала головой и задумалась.
Желая прервать молчание, Надя заговорила о том, что райком назначил ее сюда старшей пионервожатой.
— Мы вместе будем работать. Постараемся, чтобы жизнь у нас была интереснее и содержательнее. Тебе сколько лет?
— Четырнадцать. Мне хочется по-прежнему быть настоящей пионеркой, но разве с такой ногой это возможно?
— А почему нет? У тебя здоровая голова и, кажется, богатое воображение. Как знать, вырастешь, может быть писателем, художником или музыкантом станешь. Можешь и инженером сделаться: руки у тебя тоже здоровые. Даже ходишь на протезе. Что же тебя смущает?
— Значит, возможно?
— А то как же! Ты сейчас об этом мечтала?
— Нет. Я смотрела на огонь, и он мне напомнил салют. Когда началась война, я училась в школе. В нашем доме сразу организовалась группа самозащиты. Меня взяли туда связной. Я бегала по квартирам, извещала о дежурствах, исполняла все, что мне поручали. В наш дом попала бомба. Меня ранило осколками. После этого я долго лежала в больнице. В День победы нас вынесли на балкон. Мы хорошо видели салют, иллюминацию. Внизу на площади — танцевали. Было так празднично! Все радовались, что война кончилась. Кричали: «Да здравствует Сталин!..» Я смотрела на небо, засыпанное цветными ракетами. О, если б всегда, всегда был мир!..
Худенькое, бледное лицо девочки преобразилось. Так хороши были ее сияющие глаза!
Нина вздрогнула. В комнату шумно, весело вошли другие девочки. Они расселись около потухающей печки. Начался общий разговор. Надя незаметно направляла его, задавая вопросы. Девочки говорили непринужденно. Пионервожатой эта случайная беседа с детьми помогла многое понять. Она почувствовала, что и здесь уже зародилось доверие.
«Надо наполнить каждый день ребят увлекательной живой деятельностью. Постараюсь чаще показывать им город. А театры, кино… Как изменят они однообразную жизнь детей!» Наде казалось, что она много-много придумает занимательного.
«Завтра поведу их в кино!» — решила девушка, возвращаясь домой.
«Хорошо, что я выбрала эту работу!» — с удовлетворением думала она.
На следующий день девочки встретили ее приветливо. В столовой она объявила:
— Сегодня пойдем в кино! Ребята радостно захлопали.
— Какую картину хотите смотреть?
— Тахир и Зухра! — громко закричали мальчики. Девочки не знали содержания этого фильма, но тоже согласились.
В кино Надя растерялась, узнав, что все билеты на детские сеансы уже проданы. Этого она не ожидала. Она упрашивала кассиршу, администратора дать возможность детям посмотреть эту картину, и именно сегодня. Она чувствовала, как важно выполнить первое обещание и не обмануть детей. Напрасно просила; от всех получала один ответ:
— Нет билетов!
Пошла искать другое кино поблизости. «Далеко наших детдомовцев не поведешь!» Прочитала название фильма: «Это было в Донбассе».
Что же делать? Ребята не просили ее доставать билеты на эту картину. Но раз на «Тахир и Зухра» — нет, наверно они с удовольствием посмотрят и эту. Лучше же, чем дома сидеть!
Надя протянула кассирше деньги. Но и здесь осталось только двадцать билетов. Купив их, Надя, счастливая, побежала обратно.
Дети еще не расходились из столовой. Они ждали ее.
— Достали билеты? — услышала Надя еще в дверях.
— Вот они!
Она подняла пачку билетов высоко над головой.
— Через час пойдем на новый фильм «Это было в Донбассе».
Лица мальчиков вытянулись. Надя заметила это. Желая успокоить ребят, она сказала:
— На «Тахир и Зухра» мест не было.
— А на этот мы не пойдем! — крикнул хромой мальчик. — Правда, Окунев?
Подросток, сидевший на табуретке спиной к Наде, быстро повернулся. Он свистнул, махнул рукой. В ответ на его жест со всех сторон закричали:
— Не пойдем, не пойдем!..
— То есть как не пойдете?
— Сказали — не пойдем, вот и все!
— Я же не виновата, если на «Тахир и Зухра» все билеты проданы.
— Наверно, для вас! Наверно, вы уже смотрели «Тахир и Зухра», а свой «Донбасс» — нет. Знаем мы!
— Неправда! — запальчиво ответила Надя. — Я «Донбасс» уже смотрела и охотно пойду еще раз!
— Ну и идите одна на все билеты! — насмешливо сказал Окунев. — Мы не пойдем!
Кое-кто поддержал его. Девочки, столпившись в углу, о чем-то шептались. Им совсем не нравилась стычка в столовой.
— Мальчишки зря нервничают. Надо примирить их с пионервожатой. Знаю, в кино им хочется. Давайте, уговорим их, — сказала Нина.
Она хотела подойти к Наде, но та, не ответив на слова Окунева, быстро вышла из столовой. Злые, насмешливые выкрики неслись ей вдогонку.
В пустой учительской Надя в отчаянии опустилась на стул. Сжав виски руками, она старалась овладеть собой, но сцена в столовой стояла перед глазами.
Поступок ребят казался ей таким жестоким, несправедливым! Она уронила голову на стол…
— Что с вами, Надежда Павловна? — обратился к ней вошедший педагог.
Надя быстро вытерла слезы. Она и не слышала, как отворилась дверь. Отвечать не могла. Думала незаметно уйти из комнаты. Молодой преподаватель понял ее намерение. Дружески сказал:
— Вы лучше расскажите. Легче станет. Всем нам первое время доставалось!..
Надя сначала неохотно отвечала ему. Постепенно рассказала все.
— Мне же так трудно было достать эти билеты. А они отказались! Что мне делать, Анатолий Георгиевич? Надо немедленно идти, иначе пропадут билеты.
Молодой педагог, улыбаясь, посоветовал ей умыться.
— Нельзя, чтобы они видели ваши слезы. А я сейчас переговорю с ними. Все будет в порядке!
Надя недоверчиво посмотрела на него. Она сомневалась, что так быстро можно исправить случившееся. Анатолий Георгиевич вскоре вернулся.
— Напрасно вы волновались, Надежда Павловна! У вас здесь уже есть друзья. Они все устроили. Тридцать человек готовы немедленно идти с вами!
— У меня только двадцать билетов! — испугалась она.