– А если эти драгоценности – сплошная фикция? – пожал плечами Романов. – Я об этом Ямщикове-то вспомнил больше для антуража. Он, якобы, ради этого богатства даже хозяйку дома, которая была его любовницей, убил. Только потому, что она увидела его с лопатой в руках…
Но мысль о закопанных драгоценностях уже запала в душу Троцкому так, что на следующий день он вызвал капитана второго ранга Романова к себе.
– Направляю вас, товарищ Романов, на Кубань. Можете взять с собой кого хотите. Человека три-четыре. Вряд ли следует привлекать внимание к своей миссии более многочисленным отрядом. Вы получите письмо к властям Краснодара – они надежные, проверенные люди и всегда помогут, если будет в том необходимость. Руководить операцией лучше человеку более опытному, знакомому со спецификой края. У нас есть на примете такой: партия поручала ему самые трудные, самые деликатные дела – он не провалил ни одного! Надеюсь, вам будет легко с ним работать.
Александр Романов был беззаветно предан молодой советской республике: она дала ему все, о чем он только мог мечтать! Большевики учли, что его отец пострадал за правое дело ещё в 1905 году, и оказывали сыну большое доверие. Ему, сироте! И вот теперь представилась возможность отплатить государству за заботу о нем. Неужели он мог бы отказаться? Слабые протесты жены: "Не езди, я тебя умоляю!" – вначале смешили его, а потом стали раздражать. Дурные предчувствия? Его посылает на ответственное дело сам Троцкий – революционер и народный герой, а ему, что же, отказываться по причине её предчувствий?!
Романов предложил поехать с ним Василию Альтфатеру и Андрею Гойде. Приятели с радостью согласились. Что ни говори, а поменять каждодневные, хоть и насыщенные работой будни на приключение, пусть и не сулящее особо захватывающих впечатлений – кто ж от такого откажется?! Особенно, если результатом его может оказаться найденный клад!
Четвертый член команды кладоискателей был неизвестен остальным товарищам вплоть до последнего дня. Даже на вокзале он не объявился, а на вопрос Александра, где же их руководитель, Троцкий беспечно ответил:
– Он сам вас найдёт!
Поскольку задачи небольшого коллектива широко не афишировались, провожающих на вокзале было немного: только самые близкие и родные. Жены офицеров, отъезжавших на Кубань, пришли на вокзал с детьми, которые теперь весело гомонили и задирали друг друга. Непривычно тихой выглядела лишь Оля Романова. Она вяло помахала отцу, сияющему радостной улыбкой, и не отзывалась ни на какие попытки её растормошить.
– Ничего, развеселится – она просто устала от поездки, – объяснил по-своему её состояние Александр.
– Оленька, ты не заболела? – оторвалась наконец от собственных тревожных мыслей Наташа и затеребила дочь. – Ты почему такая грустная? Папа едет ненадолго, он скоро вернется – ты и соскучиться не успеешь!
– Папа не вернётся, – тихо сказала девочка.
– Что ты такое говоришь?! – закричала Наташа, в глубине души с ужасом понимая, что дочь права.
Господи, останови его! Чего это он так радостно улыбается? Неужели сам ничего не чувствует?!
Но уже покатились по рельсам колеса паровоза, замелькали вагоны с махавшими руками пассажирами, последний раз свистнул гудок, и поезд втянулся в горизонт.
Посланники Троцкого ехали втроем в отдельном купе. Впрочем, недолго. Они даже не успели устроиться как следует, а просто сидели и смотрели в окно, как дверь купе открылась и в её проеме возник бравый рослый полковник в новеньком, с иголочки, мундире, чисто выбритый и пахнущий одеколоном. Полковник выглядел так, как будто его только что сделали. Даже небольшой кожаный чемоданчик, который он держал в руках, был абсолютно новым. Офицеры поспешно вскочили и вытянулись в струнку.
– Сидите, сидите, товарищи, к чему такие церемонии? – белозубо улыбаясь, запротестовал он и представился: – Рагозин Савелий Николаевич. Так сказать, ваш четвёртый.
"Слишком всё новое, чтобы быть настоящим!" – подумал вдруг Александр. Рагозин перехватил его оценивающий взгляд.
– И вы правы, товарищ… Романов? Не правда ли? Разве можно доверять на слово первому встречному? Вот мои документы, предписание, письмо с моими полномочиями, подписанное Троцким… Видимо, вас смущает, что я весь такой… новый? Судите сами, товарищи! Только вчера я приехал с фронта. Можно сказать, весь завшивленный, грязный, а тут мне говорят: срочно собирайся! Спасибо, друзья выручили, а то у меня, как у латыша: только хрен да душа.