комитет. Так что, думаю, и у меня ничего не выйдет.
Я как мог старался внушить Лапину веру в его детище и посоветовал начальнику отдела новой техники завода помочь составить заявку и послать в комитет.
В сравнительно небольшом городе Советская Гавань почти все жители знали друг друга. Через три дня после нашего приезда и выступлений на двух судоремонтных заводах с нами стали здороваться прохожие на улицах. Это объяснялось просто: почти все население города работало на этих двух заводах, а наши выступления в цехах не прошли незамеченными. В чужом городе, на другом конце земли, мы чувствовали себя как в родном доме. Хоть он и стоит за 10 тысяч километров от Москвы, там живут и работают наши замечательные советские люди, такие же, как в столице!
Наш отпуск кончался, а дальневосточники просили выступить еще на 10 или 12 заводах. Председатель Хабаровского отделения общества «Знание» Анна Александровна Омельчук, женщина очень энергичная и быстрая в делах, как, впрочем, и все на Дальнем Востоке, спросила у нас телефоны наших директоров и заявила, что она договорится с ними о продлении отпуска.
…И вот мы снова в Хабаровске. Анна Александровна Омельчук разговаривала по телефону с директорами наших заводов, и те согласились увеличить срок нашего отпуска еще на 10 дней. За это время надо было поработать на заводах «Дальдизель», «Энергомаш», заводе станков-автоматов и некоторых других. Оказалось, что наши новшества нужны каждому заводу и всюду просили оставить наши новые инструменты.
— Вам же легче будет добираться домой!
В конце концов мы решили оставить все инструменты в обществе «Знание» с письменным указанием, какому заводу, по нашему мнению, целесообразнее передать ту или иную новинку.
На судостроительном заводе мне поставили конкретную задачу: нарезать резьбу в деталях из антимагнитной стали. Меня подвели к токарному станку, на котором в поковках сверлили отверстия диаметром миллиметров двенадцать. Сверлили с перебором, на малых оборотах. Стружка тянулась толстая и вязкая, как свинцовая.
— Неужели нельзя увеличить скорость? — спросил я.
— Попробуйте, — усмехнулся мастер.
Я поставил рычаги на станке на 600 оборотов в минуту и попробовал сам просверлить гайку. Сверло сразу посинело и затупилось. Материал детали был какой-то вязкий и в то же время очень крепкий, съедающий режущие грани сверла моментально.
— Это еще полдела, — сказал мастер, — просверлить-то мы его как-нибудь просверлим, а вот как в нем резьбу нарезать — это уже проблема!
И действительно: когда токарь стал на самых малых оборотах нарезать резьбу, метчик заскрипел и его заело так, что все попытки вывернуть инструмент из детали кончились тем, что метчик сломался.
— Вот что, — сказал я мастеру, — сверлите гайки сверлом на полмиллиметра больше, чем сверлили до сих
пор, а я сделаю вам резьбу накатником.
Я почему-то чувствовал, что этот материал словно специально создан для накатывания, а не для нарезания.
И в самом деле, накатник вошел в деталь легко и так же легко вывернулся из нее, резьба получилась чистая и блестящая. Мастер недоверчиво повертел в руках готовую деталь и сказал:
— А ну-ка, нарежьте еще!
Я повторил операцию. После третьей гайки токарь попросил:
— Дайте, я сам.
У него получилось так же хорошо. Рабочие и инженеры, окружавшие станок, стояли молча, разглядывали резьбу, словно впервые ее видели. Наконец начальник технического отдела цеха сказал:
— Замечательно! У вас есть чертежи на этот инструмент?
Я ответил, что есть и что могу их оставить. Так была решена «гиблая» проблема, портившая кровь работникам завода.
На другом предприятии мне показали латунную гайку длиной 250 мм, с двухзаходной резьбой 40×2×8, внутренний диаметр гайки — 32 мм, глубокая трапецеидальная резьба — все это делало работу крайне трудоемкой.
— Как ускорить эту операцию? — спросили заводские специалисты.
— А какая норма на эту деталь?
— Норма — семь часов.
— Устроит вас, если будете делать ее за семь минут? — спросил я.
Кругом недоверчиво засмеялись. Тут же в цехе я начертил эскиз метчика-протяжки длиной 600 мм, с тремя узкими секциями, с заборными конусами на каждой секции. Я знал, что три-четыре зуба на каждой секции легко пройдут сквозь латунную деталь даже такой длины. На заводе был сильный инструментальный цех, и изготовление инструмента не было для него затруднительным делом. Впоследствии мне написали, что метчик-протяжка была изготовлена и что сквозь деталь она проходит не за семь минут, а за пять. Качество резьбы — отличное.