К резьбовым калибрам предъявляются очень высокие требования. Допуски на их диаметры исчисляются в микронах, углы профиля резьбы могут колебаться в пределах нескольких минут. Для того чтобы калибры не изнашивались, их делают из высококачественной легированной стали, с очень высокой чистотой поверхности по профилю, и крепко закаливают.
В конструкции отбойных молотков и врубовых машин было много различных резьбовых соединений. Для того чтобы резьбовые детали этих машин были взаимозаменяемы, нужны были различные резьбовые калибры. Их делали токари-лекальщики Зайко и Дмитриев. Они вместе с остальными рабочими ходили обедать, шутили и балагурили, вместе со всеми в получку заходили посидеть в «подшефный» заводу ресторан «Абиссиния» и все же держались в работе обособленно. Про свою работу они не разговаривали, и никто даже не пытался что-либо у них узнать. Считалось само собой понятным, что они все равно ничего не расскажут.
Я с ними познакомился довольно быстро, но, подчиняясь установленному обычаю, также ни о чем их не расспрашивал. Но изредка приглядывался к их работе. Огромное мастерство этих талантливых умельцев восхищало. Я скоро понял, что без специальных знаний, без раскрытия некоторых «секретов» изготовить отличные резьбовые калибры невозможно. И еще я понял, что эти секреты Зайко и Дмитриев мне не откроют.
И все-таки именно на «Пневматике» мне довелось сделать свой первый резьбовой калибр! Помог случай. Тяжело и надолго заболел Дмитриев. Зайко, человек, что называется, с гонором, знавший себе цену, по какому-то поводу поругался с невозмутимым мастером Кузьминым и решил расстаться с заводом. Никто не смог его удержать — ни начальник цеха, ни заместитель директора. А директор Чуйков был в это время в Англии. Зайко был с ним в хороших отношениях, директор знал его мастерство и, конечно, не отпустил бы его, нашел бы с ним общий язык. Заместитель же директора Никифоров не сумел подойти к мастеру, а может быть, и не представлял себе ценности такого специалиста. В общем, Зайко ушел с завода. Перед уходом он попрощался со мной и сказал:
— Вот что, Борис! Я ухожу на Балтийский завод, там давно меня ждут. Работать ты умеешь, но с Кузьминым ты не сработаешься, я-то уж это знаю. Если что случится — приходи на Балтийский завод, 6-й разряд там ты всегда получишь. Вот мой телефон. Будь здоров!
Уже через месяц цех почувствовал отсутствие «королей». Для шпинделей врубовых машин нужно было срочно изготовить резьбовые калибры размером 90×6 с метрической резьбой. Без калибров не допускалась на сборку большая партия шпинделей к почти готовым врубовым машинам. Купить такие калибры было негде: никто тогда еще не выпускал их серийно, каждый завод делал для себя, по мере надобности. Сложилось довольно затруднительное положение.
Однажды меня вызвал к себе начальник цеха и, объяснив ситуацию, сказал, что я должен сделать два резьбовых калибра. Я ответил, что не знаю, как их делают, что это для меня непосильная задача.
— А ты попробуй, — настаивал начальник, — не боги горшки обжигают. Сделаешь калибр — сразу переводим тебя в 7-й разряд.
Я вспомнил о своем учителе и друге Павле Александровиче Шведове и согласился. Однако, как оказалось, на этот раз дело было намного труднее, чем с фасонным резцом. После беседы с Павлом Александровичем я понял, что даже такой замечательный учитель не в состоянии передать мне на словах все тонкости, которые надо знать при изготовлении резьбового калибра. Но кое-что он мне все-таки втолковал. Теперь я, по крайней мере, знал, с чего начинать.
Три дня возился я с одним калибром, оставался вечерами, а результат оказался неважный: в измерительной лаборатории сказали, что мой калибр — окончательный брак, и объяснили, по каким элементам он не годен. А он имел ошибки почти по всем элементам. И тут меня взяла злость: стиснув зубы, я принялся за новый калибр.
Теперь мне было легче работать, чем полтора года назад, когда я сделал свой первый фасонный резец. По крайней мере, никто надо мной уже не смеялся. Токари теперь с уважением относились ко мне, забыв про сравнительно молодой возраст. При каждой неудаче с калибром многие сочувствовали мне.