— Почему? — Его предупреждение прозвучало настолько серьезно, что к ней вернулись прежние страхи.
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, и при этом не имею в виду твоего влюбчивого босса. Он выводит меня из себя, но это временный раздражитель. Все же держи его на расстоянии.
— Тебя это не касается... — начала она, но Ник припечатал ее губы поцелуем как раз в тот момент, когда она меньше всего этого ожидала.
— Меня все касается, и ты это знаешь, — прошептал он ей на ухо. — Может, ты для Тони и свет его очей и сливки в его кофе, но от меня тебе никуда не деться.
На следующее утро Виктория пришла на работу в состоянии некоторой депрессии. От встречи с Ником, где-то в глубине сознания, остался непонятный ей благоговейный трепет. Она по-прежнему была заинтригована, но и напугана. Было что-то загадочное в помолвке Ника. Он как будто дал ей понять, что эта помолвка нечто временное, а она всегда будет в его жизни.
Но «всегда» — слишком долгий срок, особенно если учесть, что Ник принадлежит не ей, а другой. А трепет вызвали его последние слова: «От меня тебе никуда не деться».
Сказанные тихим голосом, они, тем не менее, таили в себе такую убежденность и силу, что не вызывали сомнения в том, что в ее жизни Ник надолго останется как бы бесплотным призраком. Она никогда не сможет научиться жить без него, а он всегда будет далеко, появляясь только тогда, когда сам пожелает, и исчезая так, как он это сделал вчера вечером, чтобы продолжать жить своей жизнью. Виктория чувствовала себя несчастной и ничего не могла с этим поделать.
Крейг позвал ее в свой кабинет и начал, явно смущаясь:
— Если я причинил тебе неприятности вчера…
Виктория слабо улыбнулась и покачала головой.
— Неважно. Забудь.
— Он выглядел таким сердитым.
Виктория почувствовала, что начинает краснеть.
— Кто? Ник? Не волнуйся, он сейчас на всех сердится. Я думаю, он устал от этого процесса.
— Неудивительно, — согласился Крейг. — Он ведет большое судебное дело, и средства массовой информации уделяют процессу слишком много внимания. К тому же под угрозой и его личная безопасность.
— Ты так считаешь? — Вот и Тони, который не очень серьезно ко всему относится, уверен, что Ник подвергается определенному риску, подумала она.
— Мне бы не хотелось пугать тебя, но я именно так считаю. Ведь арестован только Кентон, все остальные на свободе, и кто знает, что они предпримут. Ведь они боятся, что Кентон может их заложить. С одной стороны, никто лучше Ника Кинга не сможет так надежно засадить Кентона в тюрьму. Но с другой — сообщники Кентона могут посчитать более надежным устранить Кинга. — Крейг замолчал, увидев, как побледнела Виктория. — Слушай, да все не так страшно. Я просто драматизирую, ведь в моей жизни ничего подобного не происходит. И я в восторге, что знаком с таким человеком, как Ник Кинг. Я уверен, что он продумал все до мелочей.
Виктория кивнула и собралась уходить. Конечно, он все продумал, даже то, что и она может быть в опасности, хотя это было смешно. Какая ей может грозить опасность, ведь она никогда раньше не играла никакой роли в общественной жизни Ника, а сейчас — тем более. В опасности, скорее, может быть Черил, поэтому она так срочно улетела в Париж.
Смущение Крейга прошло, и совесть его явно успокоилась. А вот она успокоиться никак не могла. Она двигалась как во сне, а лицо Ника все время маячило перед ее мысленным взором.
— В общем-то, я не за этим тебя позвал, — сказал Крейг., — Я встречался с Алфредом.
— Я думала, что тебе уже не нужна его помощь, — изумилась Виктория.
В чем дело? Неужели Крейг собирается сказать, что его брат хочет от нее избавиться? Это будет последней каплей.
— Я могу обойтись без его помощи, — согласился Крейг. — Но Алфред решил не забирать своих денег, чтобы мы смогли расширить дело. Он даже пустился на поиски рынков сбыта.
От неожиданности Виктория даже села. Алфред Паркер был известен тем, что считал рекламный бизнес чем-то грязным, почти аморальным. На минуту даже Ник вылетел у нее из головы.
— Я думала, он не одобряет наш бизнес, — вымолвила Виктория, вызвав, наконец, улыбку на лице Крейга.
— Зато он весьма одобряет деньги. На него произвели большое впечатление наши договора, заказы, счета в банке. Я даже предложил ему вернуть долг с процентами. Он пришел в страшное волнение.
— Продолжай, — попросила Виктория.
Алфред Паркер был хладнокровен, как рыба, и слово «волнение» с ним как-то не вязалось.