Ника уже не было в комнате, когда Виктория проснулась, и, если бы не вмятина на подушке рядом с нею, она могла бы подумать, что все ей только приснилось. Но ощущение внутри ее подсказывало, что это был не сон, и она все еще чувствовала силу обнимавших ее рук. Ей хотелось сохранить эти ощущения, лежать в постели и, вообще, не двигаться. Но наступило утро, а с ним и неизбежность осознания того, что случилось и что ее ждет в будущем. Что бы там Ник ни говорил, существовала Черил. Вместе с тем Виктория узнала нечто такое, о чем должна была знать давно: она принадлежит Нику, и всегда ему принадлежала.
Услышав стук закрываемой дверцы автомобиля, Виктория встала и подошла к окну. Ник стоял возле машины и говорил по мобильному телефону. Она не могла разобрать слов, но по выражению его лица поняла, что он давал кому-то весьма серьезные поручения. Виктория поспешила в ванную. Ночь прошла, наступило утро, а с ним способность рассуждать здраво.
Когда она спустилась вниз, то застала Ника на кухне. Не оборачиваясь, он спросил:
— Тебе тосты сделать?
— Да, пожалуйста. Но я и сама бы приготовила.
— Я умею делать тосты. У нас нет времени приготовить что-либо более существенное, потому что нам необходимо уехать как можно скорее. Мы позавтракаем где-нибудь по дороге.
Он взглянул на ее растерянное лицо и приказал:
— Ешь побыстрее, Виктория. Нам предстоит долгий путь, а я не хочу, чтобы мы вернулись домой посреди ночи.
Она решила, что будет отвечать в том же тоне. Ни утреннего поцелуя, ни нежности, видимо, не предвидится. С наигранным спокойствием Виктория села за стол и потянулась за маслом.
— Я не могу просто так взять и уехать, — твердо заявила она. — Когда я прибыла сюда, все здесь было чисто и убрано, и так должно быть, когда я уеду. Надо заложить в стиральную машину постельное белье, полотенца и...
— Нет! — вспыхнул Ник. Он сел напротив, сверля ее взглядом. — Нам надо убраться отсюда как можно скорее.
— Я тебя не задерживаю, поезжай прямо сейчас, — спокойно возразила Виктория, — а мне надо вернуть машину в Эдинбурге, и у меня есть обратный билет на поезд.
— И уж конечно, во втором классе, — съязвил Ник. — Ты поедешь со мной, даже если мне придется вынести тебя отсюда на руках и привязать к сиденью.
— Не поеду. Я не подчиняюсь приказам. Я понимаю, что у тебя могут быть дела, и ты должен уехать. Я же должна остаться и все прибрать. Если ты волнуешься, что я остаюсь одна, я готова приехать домой более поздним поездом, но это будет моя единственная уступка.
Несколько мгновений Ник смотрел на нее пристальным взглядом, но потом, пожав плечами, протянул руку за маслом.
— Ладно, — сдался он. — Я иногда забываю, что ты уже взрослая. Сколько времени займет уборка?
— Примерно час. Главное — это постельное белье и кухня.
— Значит, если я сделаю половину работы, мы управимся за полчаса, — проворчал он. — Ты иди наверх, а я уберу здесь.
Виктория была поражена. Он так решительно настроен на то, чтобы они уехали вместе, а именно этого хотелось и ей, тем более что идея провести в коттедже еще несколько дней как-то поблекла. Она будет с Ником до той самой минуты, когда они приедут домой, тогда он снова исчезнет из ее жизни.
— Еще надо решить, что делать с моей машиной.
— Я уже позвонил в контору проката — они ее заберут. Я нашел документы в машине и позвонил по мобильному телефону.
Вот так. Он уже все за нее решил. От внимания Ника не ускользнул ее печальный вздох, но она собрала все свои силы, чтобы не показать, как ей грустно. Не будет никаких сцен, никаких обвинений. Она сама во всем виновата.
Покончив с завтраком, Виктория молча поднялась наверх и принялась за работу. Внизу Ник управлялся с уборкой кухни. При других обстоятельствах это вызвало бы у нее улыбку, но сейчас ей было не до смеха. Кажется, она снова его теряет, и на этот раз, должно быть, из-за Черил.
Через полчаса они были готовы к отъезду. Виктория огляделась в последний раз, чтобы удостовериться, что все в доме как прежде. А для нее уже ничего не будет как прежде, мелькнула непрошеная мысль.
— Пошли, — сказал за ее спиной Ник, и она вздрогнула от резкости его тона.
— Я готова. Здесь все так, как было до моего приезда. Нет ничего, что говорило бы о том, что я была здесь, и ни намека на то, что и ты...
Она повернулась, чтобы идти, но Ник преградил ей дорогу.
— Даже если бы над домом появилась неоновая вывеска, возвещающая о том, что я провел здесь ночь, мне было бы наплевать. Если бы я хоть на минуту мог предположить, что ты затеяла всю эту уборку, чтобы никто не узнал...