Подарила детям книжку-инструкцию по сбору оригами. Со здоровыми такими рисунками, пошаговыми схемами и всем таким. Выдала стопку бумаги ростом с меня и самоустранилась во избежание… Ничего, притихли. Даже Шеат успокоился и засел складывать всякие самолетики-кораблики из бумаги. Для корабликов еще сделали водостойкую бумагу, вытащили откуда-то здоровую пластиковую миску и взялись плескаться. И чего раньше не придумалось такое?
Проблема драконят еще и в том, что зачастую это взрослые в детском теле. И если в прошлой жизни они не набаловались, не наигрались, не набесились, то во второй и последующих пытаются это наверстать. Особенно Шеат, у которого только в этой, дополнительной, жизни появилось нормальное детство. Здесь и сейчас его специально никто не убивал, на него не охотились и не интриговали против него. А потому он расслабился и получал удовольствие от своего вида, возраста, нового детства. И я еще могу его понять, как и всех пришедших к нам ребятишек. Я не понимаю другого… почему драконы, которые вроде как любят своих детей, так беспечно к ним относятся?
***
От серебряного клана трое суток уже нет известий, и это меня сильно беспокоит. Неужто до сих пор «духи» не выветрились? Или они там играют по каким-то своим правилам? Зато приходили кровавые, проверили своего няня, Иссу и всю остальную малышню за компанию. Посетовали на серебряных, но сделать ничего не смогли. Чужой клан — чужие правила.
========== Часть 30 ==========
Я сидела на бортике бассейна, расположенного на самих задворках корабля, и думала тяжкие думы. Воду из бассейна слили, народу сейчас, глубокой ночью, не было, и можно спокойно поразмышлять о том, что гложет душу.
Мысли нелегкие были о Шиэс. Золотинка в последнее время чересчур ко мне привязалась… мне до чертиков не хотелось, чтобы это все вылилось в дикие обиды. Нет, я ей ничего не делала, но в том-то и беда. Боюсь, однажды я проснусь с большим плакатом на лбу с надписью: «Когда же ты поймешь?». Вот только беда в том, что я понимаю. Понимаю ее любовь, понимаю, что она прилипла к ближайшему существу, больше всего похожему на ее любимого в прошлом, да что там… существу, являющемуся оригиналом ее любимого. Понимаю, что ей скучно, больно, хочется внимания, заботы и ухода, хочется банального совместного времяпровождения, если называть это умными словами…
Я же ей это дать не могу. Вот посидеть рядом могу, поговорить могу, что-то сготовить могу. А любви дать не могу. Ну не выдавлю я это из себя, не рожу, не создам. Не чувствую я ничего, кроме симпатии и дружбы. И то до тех пор, пока не забуду и не пройду мимо. Вот то самое бесчувственное я сраное существо. Козел. Точнее, коза.
Ноги трансформируются в копыта, втягивая внутрь тела обувь. Получаются эдакие занимательные черные чистенькие копытца, которыми я стучу по краю бассейна. Цок-цок. Цок-цок. Бесчувственная равнодушная тварь, которая пытается что-то там изобразить.
Когда-то я думала, что люблю. Когда-то думала, что не полюблю никогда. А сейчас сижу и понимаю, что это все бред. Не любила, не люблю и не полюблю никого и никогда. Почему? Да все просто. Что является любовью? Вот уж не знаю. Я люблю борщ. И тортик с яблоками и бананами. И теплый летний дождь. И даже уютный мягкий плед в моей комнате. Верно, люблю. Ем борщ и тортик, кутаюсь в плед, хожу под дождем. Я этим пользуюсь. Обыкновенный всамделишный эгоист, вот и все. Я ничего не даю взамен, ничего не прошу и воспринимаю это все как естественный процесс.
Меня любят. Я опять же этим пользуюсь. Прикрываюсь идеалами семьи, правильности, порядочности, вся такая серьезная замужняя дама. И опять же я ничего не даю взамен. Секс? Это взаимное удовольствие. Тем более не в моем случае. Быт? Есть множество вещей, которые быт облегчают. Да, я могу вышить кому-то рубашку или создать сто пар носков, но… это мне ничего не стоит. Я ничем не жертвую, ничего такого серьезного не отрываю от себя. Даже не замечу создание этого всего, сотворив походя и с мыслями о чем-то другом. Внимание? Хм… ну да, я проверяю, не померли ли они… и только.
Сидеть и осознавать, что я в принципе совершенно ничего не даю взамен, было тяжело. Копытца равномерно цокали о кафель в такт моим мыслям. Действительно, я ничем не поступаюсь ради них. Они бросили свои миры, провели революцию в своей голове, пришли ко мне с выпотрошенными душами и распахнутыми настежь сердцами, а я… отгораживаюсь от них стенами.
Брак? Что вы, гнездо не семья. Вот в браслетах была семья. Храм, выпитая кровь? Ну, может быть, но я не уверена. Чувства? Какие там чувства, я вас умоляю. К кому? Шеат в виде подростка мною воспринимается как еще один приемный ребенок. Шеврин благополучно перешел в добрые руки Ольчика. Лэт взялся развлекаться с выжившей золотой, на серьезе или нет, не знаю. Хэлю на все плевать. Братья золотые почти отделились и живут своей жизнью. Теаш учится и нашел себе девушку. Все заняты и переданы в добрые руки. И мне даже не жаль. Вот какая-то смутная серая пакость в душе и все. Уже даже не ревность.
И если смотреть на это здраво и серьезно, то какая любовь? Где ее тут видели? Ее тут и рядом не стояло. Я действительно не могу дать им всем того, что им требуется. Мне просто нечего им дать. Гнездо не распадется, куда ж ему, но вот жить все будут именно так — вместе и раздельно. Как старые супруги, которым свои увлечения и хобби дороже какого-то там эфемерного долга и общественного мнения.
Осознавать и думать вот это все было почти физически больно. Да, в момент «сбора» своего семейства об этом я думала меньше всего. Мне хотелось, чтобы они жили. Чтобы не погибли от рук врагов, чтобы не страдали, не мучились… Но разве я этого добилась? Они все равно страдают, только не физически, а душевно. Им все равно больно знать, что в принципе, мне-то они и не нужны. Ни семья, ни мужья, ни вообще кто бы то ни было. Это драконам нужно уютное гнездо и много народу вокруг. Мне же нужна пустота, тишина и покой. Как сейчас.
Пустой огромный бассейн был самым подходящим местом для мыслей. Именно для вот этих мыслей, самокопания и честного взгляда самой себе в глаза. Именно здесь я прекрасно осознавала свою суть — пустое эгоистичное дерьмо. Никаких высших целей, никакого вселенского блага, что вы! Я слишком честная, чтобы ходить в белом плаще и читать морали с проповедями. Мой плащ черный, моя мораль кровавая и грязная.
Честно, как на исповеди — я взялась помогать другим, чтобы было комфортно мне. Да, благие цели, спасение утопающих, всякие воскрешения-создания… Ага-ага. Я просто делаю эту вселенную, эти миры удобными для моего существования. Моего, а не чьего-то еще. Мне идут бонусы и энергия от потеряшек. Мне идут молитвы страдальцев. Мне идет энергия от всяких там подлеченных демиургов. Мне выгодно устраивать энергообмен с Академией. Это я для себя создала корабль, для себя превращаю вселенную в уютное гнездышко с мягкой периной. Как превращала вселенную с Замком, как до этого коверкала другие миры. Подстраивала под себя, делала все для своего удобства.
И если положить руку на сердце, которого у меня нет, то… я ни разу не спросила чьего-то чужого мнения. Мне пофиг, нравится эта вселенная Шеврину или нет. Пофиг, хочет тут жить Шиэс или нет. Устраивает ли Шеата такое положение дел, удобно ли Ольчику в нашем дурдоме, не хочет ли он вернуться на нормальную работу и к нормальной жизни. Я никого никогда не спрашивала. Даже если кому-то кажется, что у него был выбор… Да разве это выбор? Или раствориться в пустоте, или пойти жить в наши миры и соблюдать наши правила. Хех, буду честной — мои правила.
Хороший выбор, верно? Вся такая святая предлагает помощь в обмен на вечную работу, хорошее питание и уютный домик. Эдакий вариант рабства, чистенького, задокументированного и официального. Никаких цепей, ошейников, кнутов и боли. Что вы. Все культурно, все красиво, все прямо-таки напоказ… Но где же тут свобода? Где выбор? Где варианты? Они все выбирают всего лишь разные варианты несвободы, эдакого милого рабства.
Сидеть и смотреть на синий кафель, стилизованный под цвет морской волны было тошно. Но еще горше было сидеть и понимать, что все, что я делаю — эгоистичные поступки существа, всего-навсего создающего себе удобства. Я действительно чертов ублюдочный микроб. Универсальный, мать его, божественный микроб, который приспосабливается к окружающей среде, а потом уже приспосабливает окружающую среду к себе. Как обычный микроб, попавший в живой организм сначала выживает в нем, а потом размножается и начинает потихоньку пожирать свое место жительства. Вот тоже, все под себя гребу и переделываю, только, слава всем богам, не размножаюсь.