Магистр с делегацией остановился у второго трона, ставшего напротив сидящего правителя. Данте, машинально, как будто всегда к этому готовился, разверзнул губы и заговорил:
– Господин Император и Архиканцлер, почётный тиран Иллирии и понтификарий Рима, рад началу нашего сотрудничества.
Архиканцлер махнул рукой, указав на трон:
– Садитесь, будем говорить.
Магистр занял своё место и стал смотреть прямо в глаза Рафаэлю, рассматривая его естество. Испытывая влияние его взгляда, магистр изучал душу правителя. Между тем, переглянулись и старые противники. Виорель, капитан того, что осталось от Стражей Шпиля сверлил гневным взором Тита через визоры. Калья кинула взгляд, полный ненависти и злобы на Архиканцлера, и с каждой секундой её злоба возрастала.
Но время переглядов, первичного взаимопонимания, прошло и неумолимо настало время для диалога. Всё ощутили эту грань, но не каждый хотел начинать.
– Господин Император, я пришёл, чтобы обсудить условия мирного договора между орденом Лампады, орденом Воронов Смерти, Турецким Султанатом и Автократорством Рейх, Аравийской Конфедерации.
– Хм, – усмехнулся Архиканцлер, – вы смеете что-то просить, после того, как вы предали меня и всю страну? После того, как собственноручно убивали праведных воинов моей безгрешной воли? И после того, как вы практически уничтожили весь орден Стражей Шпиля, вы смеете просить о вольготном для себя мире? Ха! – Раздался хлопок удара по столу руками. – Радуйтесь, что я вообще вас подпустил к себе!
– Как может убийца своего законного канцлера сидеть на его месте? – Зазвучал гневный женский голос, наполненный яркой злобой и чувством возмездия. – Как вы можете осквернять это место своим присутствием? Вы убили моего мужа и своих приспешников. Вы сделали из него пугало! Это вы – монстр, возомнивший себя богом.
Данте краем глаза коснулся лика Кальи и увидел там тысячи разных эмоций и гримасу наполненной яростью.
– Ваш муж, уважаемая дама, был слабаком. Он не способен был удержать вверенную ему Империю. Рейх нуждался в праведном и сильном вожде. Вот я и пришёл, скинув слабого и немощного вождя.
– Довольно! – От этого слова, произнесённого повышенным и резким, как северная метель, голосом, все вверглись в ступор и удивление, на грани страха, ибо никогда ещё никто не видел, что бы Данте повышал голос и даже Архиканцлер, наслышанный о, в бытность свою ещё великом «железном» Консуле, буквально вмялся в кресло, попытавшись отпрянуть от Валерона, продолжавшего говорить уже своим привычным ледяным гласом. – Хватит измываться над бедной вдовой. Если вы такой благочестивый христианин, которым себя мните, то проявите милосердие и сострадание. А то, что вы сказали: подпустили к себе… это вы не ассасинов имеете ввиду? – Магистр говорил, не отрывая глаз от очей и мимики оппонента и увидев нотки недовольства и смущения, Валерон продолжил. – Именно их. Я сумел обнаружить по пути сюда, где ваши «солдаты тени» спрятались и откуда смотрели на нас. Не так хорошо вы владеете маскировкой. Мне удалось дать своим наводчикам их координаты. Теперь они на прицеле. – И еле заметно потянув края губ в бесполезной попытке улыбнуться, магистр изрек. – Теперь ваш ход, господин Император.
Лицо Архиканцлера исказилось в гримасе аристократического помпезного недовольства и злобе, которая никак не может воплотиться.
– Очень хорошо, магистр. – Стараясь удержать лицо, спокойно заговорил Рафаэль. – Но вы забываете, что в моём распоряжении миллионы солдат и я вас могу уничтожить за сутки. От вашего острова не останется ничего, кроме пепла, которым я посыплю ваши могилы! – Брюзжал слюной правитель.
– Не думаю, что уничтожение орденов, которые не раз спасли Рим и всю Империю вызовет одобрение среди высших эшелонах власти. Вас раздавит ваша же имперская неоаристакратия, с которой мы отыграли эту партию. Даже, несмотря на то, что все клянутся в беззаветной верности вам, мы не раз спасали их от смерти и тени предательства. Проще говоря, нам все должны. И если вы уничтожите тех, кто своей грудью держал Рейх от распада, то наверняка получите огромный и неконтролируемый мятеж, вроде второго «Часа Предательства Ангелов». – Парировал Данте.
Магистр «Лампады» смотрел на своего соперника и видел, что тот обескуражен произнесённым. Валерон знал, что логически выстроенная цепь представленных и иллюзорных событий, красиво сказанных – апофеоз нынешней риторики, но её слишком мало для убеждения и Данте, подперев подборок, перешёл к более существенным и весомым словам:
– Вы можете рассказать нам что-нибудь о мятеже?
– Какой мятеж? – Оправдательно и скоротечно кинул голосом, до краёв насыщенным растерянности, Архиканцлер. – Я не знаю, о каком мятеже идёт сейчас речь. – И тут же растерянность сменилась на рекламную помпу, отдающей смрадом пропаганды. – В нашей великой и процветающей Империи под именем Автократорство Рейх всё прекрасно и все счастливы.