То, что остается дефицитным, когда все остальное становится изобилием, - это наши минуты, часы, дни и годы. Время - единственный ресурс, который нельзя переработать, сохранить, продублировать или восстановить. Цены на время рассчитывают количество часов и минут, необходимых для того, чтобы заработать деньги на покупку товаров и услуг. В отличие от денежных цен, цены времени однозначны и универсальны. Все другие цены являются круговыми, измеряя стоимость измеряемыми стоимостями, товары - товарами, рыночные капиталы - денежными рынками, в то время как цены времени признают, что деньги - это всего лишь устройство, позволяющее перевести нехватку времени в транзакции и оценки как токенизированное время. Вне этой неизбежной реальности цены субъективны.
Мера цены времени трансформирует и уточняет практически все экономические расчеты и предположения, от темпов экономического роста до веса долга, степени неравенства, воздействия углекислого газа на атмосферу и уровня истинных процентных ставок.
Как показывают Тупи и Пули, во всем мире с 1980 по 2022 год работники смогли купить на 300 процентов больше товаров и услуг за свои часы и минуты. Сельскохозяйственные и морские товары, включая чай и кофе, креветки и лосось, стали дешевле на 80 процентов. Нет необходимости вычислять физическую эффективность и доходность каждого товара в корзине. Достаточно подсчитать часы и минуты работы и разделить их на любой денежный показатель соответствующей части экономики.
Это прорыв, но это еще только начало мудрости.
Цены на время показывают, что экономический прогресс продолжается гораздо быстрее, чем предполагают экономисты. Реальные процентные ставки, измеряющие реальную среднюю отдачу от затрат времени, не упали в отрицательную область, как будто время может двигаться назад, а остаются на уровне 3-4 процентов. И Китай растет быстрее, чем утверждает даже Коммунистическая партия. Это означает, что Китай с его радикально более низкими государственными расходами (менее 20 процентов ВВП), чем в США (37 процентов ВВП), возможно, до сих пор обеспечивал более свободную среду для бизнеса. При более низких налоговых ставках и более низких государственных расходах как доли ВВП Китай может увеличить свои фактические государственные расходы быстрее, чем любая другая страна в мире, хотя однопартийная политика Китая может в конечном итоге убить золотого гуся.
Используя работу Пули и Тупи, мы можем опровергнуть семь гипотез, часто выдвигаемых в дебатах о политической экономии.
Глобализация плоха для США, но почему-то хороша для Китая и других авторитарных государств. Цены времени показывают, что обе страны получили огромную выгоду.
Мировой экономический рост замедляется с 1980 года. Временные цены не дают никаких доказательств значительного замедления экономического роста за пределами Великой рецессии 2008 года.
Технологические инновации переживают глобальный спад. Цены времени объединяют два измерения выгод от инноваций в одном числе - затраты и доходы - и демонстрируют продолжающийся рост инноваций.
Торговый разрыв нанес определенный ущерб экономике и среднему классу США, и его необходимо кардинально "исправить". По мере роста торгового разрыва цены на время резко упали. Экономический рост увеличивается примерно пропорционально торговле, умноженной на цены времени, независимо от "баланса" между счетами товаров и услуг и счетами капитала.
Низкие или отрицательные реальные процентные ставки вызывают "пузыри" в экономике и на фондовых рынках и дисбаланс, который необходимо кардинально исправить. С поправкой на манипуляции с деньгами и сутяжничество центральных банков реальные процентные ставки остаются на нормальном уровне. Центральные банки не могут существенно повлиять на реальные ставки, измеряемые временными ценами.
Дефицит США, превышающий триллион долларов, предвещает будущий экономический кризис. Как показывают временные цены, экономический рост США остается устойчивым, и, если его не подорвать торговыми войнами, политическими сбоями в цепочке поставок, пагубным повышением налогов или чрезвычайным социализмом, он может поддерживать большой дефицит.