Рокотание миномётов Автократорства становилось невыносимым и злобило. Титу хотелось поднять бойцов в атаку, но их тогда подстригуткрупнокалиберные пулемёты и шквальный огонь противника. Оставалось уповать только на роту и некого Верховного Капеллана.
– Офицер ордена в расположении части! – Прокричал некто из бойцов.
Флоренций тут же убрал винтовку с огневого рубежа и отошёл от укрытия, посмотрев на прибывших людей. Это был один человек, одетый полностью в стандартную экипировку солдат ордена, с оголённой головой. Лицо офицера было сухим, волосы светлы и коротко подстрижены.
– Разрази меня гром. – С удивлённым взглядом, глазами похожими на огромные монеты и голосомпреисполненным изумления произнёс воин Лампады. – Я, наверное, умер пока сюда шёл.
– Нет, мой друг, – спокойно, с лёгкой улыбкой ответил Тит, – ты всё ещё жив и нужен нам, Морс.
– Проклятье, но как? – Всё не приходя в себя твердил Сантьяго и ринулся к Титу Флоренсу. – Дорогой друг, – заключив чуть ошарашенного Тита в объятия, вымолвил Сантьяго, – я рад, что ты жив. – И отпустил.
Солдаты вокруг подивились от такой тёплой встречи двух офицеров. Вокруг гибли люди, рвались снаряды, а они обнимались, словно встретились на Арбате старой Москвы. Впрочем, они и сами это понимали.
Вытащив пистолет странной конструкции из-за спины Тит протянул его своему другу, произнеся:
– Это ваше.
– Нет, оставь его себе. – С улыбкой лично Флоренцию ответил бывший инспектор и обратился уже ко всем. – Я пришёл сюда, чтобы оказать вам поддержку. – Разведя руками начал Морс. – Мы выдвигаемся из Великой Цитадели. Она взята полностью под контроль. Наши части соединяются с вашими ударными группами и вместе начнём наступление на аэродром. Он нам нужен и очень быстро.
Флоренций поинтересовался:
– А откуда такая спешка?
– В «Цитадели» храниться мощное оружие. Стационарная лазерная пушка. С её помощью мы намереваемся сокрушить эскадру Автократорства. А запасная батарея хранится под аэродромом. Пока флот Аравийской Конфедерации кое-как удерживается нашими кораблями, мы можем перенести огонь на Рейх.
– А как мы будем прорываться? – Вопросил Тит, указав на линию противника. – Некто «Верховный Капеллан» не может до сих пор оказать огневую поддержку. А танки? Где они?
Морс усмехнулся:
– Верховный Капеллан это наш Флорентин Антинори. – И увидев крайнее изумление в глазах Тита, Сантьяго продолжил. – Да, ещё остался порох у этого деда. Он сообщает, что его силы разрознены и бьются на грани сил. Они пока не овладели достаточным количеством пушек. А практически вся техника была уничтожена авианалётом. – Взяв театральную паузу, бывший инспектор чуть веселее снова заговорил. – У нас в расположении есть плазмо-миномёты и переносные орудия. После артиллерийской подготовки начинаем наступление.
– Отлично. – Ответил Тит и тут же спросил. – А как там Карамазов и Эмилия? И почему при высадке среди противников были те, кто одет в нашу броню?
Сантьяго поник взглядом. Он лишь удручённо ответил:
– Расскажу тебе позже. Просто верь тем, у кого белые повязки.
После этой реплики они разошлись. За пять минут артиллерия была готова открыть огонь, но эту адскую увертюру открыли пушки с севера. Они огненным валом прошлись по ангарам и устремились дальше, к эсминцу. Тит восхитился стойкостью и мужеством Флорентина, понимая его болезненность. А затем грохотали и остальные орудия. За несколько минут обстрела вражеские позиции накрыл такой огонь, что плавились орудия. А плазма выжигала любые полевые и укрепления, которые были понаставлены на аэродроме.
Миномётная канонада накрыла эту часть острова, обратив в пепел позиции противников и самих многочисленных ревнителей Империи. Спустя несколько минут враг повергся в замешательство и силы двух орденов начали наступление.
Железной дланью «Вороны» и «Саламандры», – огнемётчики Лампады, пошли в атаку первой волной, сокрушая врагов нерушимой стеной гнева и огня. Преодолев расстояние до позиций врага за пару минут они выпустили свою ярость на слуг Архиканцлера.
«Саламандры», шедшие на северном острие атаки окатили позиции противника массивами раскалённого пламени, заставив его мучиться от жуткой боли. Запах жареного мяса повис в воздухе наравне с омерзительными ароматами крови и пороха. Но наступление было неумолимо.