Похороны состоятся в понедельник в Александро-Невской лавре. Андрей должен был сегодня уехать обратно в Мануйлово. Я воздерживаюсь от рассуждений… Опять рухнуло и исчезло нечто из мира наших привычек и привязанностей…»{908}.
«9 сентября 1851.
…От Вяземских никаких вестей. Намедни видел старика Местра, который словно не вполне понимает, что с ним произошло»{909}.
В этот день из Парижа на имя Николая I было отправлено очередное ходатайство по делу Дантеса о выплате причитающейся ему суммы от гончаровского майората. Сам же Дантес просил «не отказать об отдаче приказа, чтобы мои шурья <…> были принуждены оплатить мне сумму 25 000»{910}.
Такого приказа не последовало, а шефу жандармов было поручено «склонить братьев Гончаровых к миролюбивому с ним соглашению».
Ф. И. Тютчев из Петербурга — Н. В. Сушкову, женатому на сестре Тютчева Дарье Ивановне.
«…Итак, роковой 52-й год ознаменуется новым раутом. — Он всплывет как розовый листок над этим всемирным водоворотом — и в этой мысли есть нечто несказанно трогательное, и я с умилением приношу вам мою лепту…
<…> Но, переходя от рифм к поэзии, прошу при случае сказать графине Ростопчиной (которая доводилась племянницей Н. В. Сушкову. — Авт.), что я все еще сетую о том, что не попал к ней прошлым летом в Вороново — и против всякого чаяния чаю ее приезда в Петербург. <…> От князя Вяземского теперь довольно трудно будет добиться стихов — даже и известия о нем весьма скудны и редки»{911}.
Из воспоминаний Павла Васильевича Анненкова:
«Осень 1851 года в Москве.
…Между тем брат Иван привез с собою в Москву известие, что дело издания Пушкина он порешил окончательно с Ланской, заключив с нею и формальное условие по этому поводу. Но издание, разумеется, очутилось на моих руках. Страх и сомнение в удаче обширного предприятия, на которое требовались, кроме нравственных сил, и большие денежные затраты, не покидал меня и в то время, когда уже, по разнесшейся вести о нем, я через Гоголя познакомился с Погодиным, а через Погодина с Бартеневым (П. Ив.), Нащокиным и другими лицами, имевшими биографические сведения о поэте»{912}.
Во Франции произошла смена власти. «В награду за услуги, оказанные Луи-Наполеону, Дантес был назначен им в день декабрьского переворота сенатором. В сенате он обратил на себя особое внимание своими речами в защиту светской власти пап. Во время последней империи Дантес был persona grata при дворе Наполеона III. Дантес был одним из основателей Парижского Газового общества и оставался директором этого общества до самой смерти, благодаря чему составил себе большое состояние. По словам одного из наших соотечественников, знавших в Париже Дантеса, это был человек „очень одаренный и крайне влиятельный, даже большой оригинал; он был замешан во всех событиях и происках Второй империи“.
…О <…> судьбе Дантеса вплоть до переворота 2 декабря 1851 г. <…> почти ничего неизвестно. По возвращении из России во Францию он сначала заперся в деревне своей (в Эльзасе), а затем, в сороковых годах выступил на политическом поприще, был избран депутатом и сначала продолжал быть крайним легитимистом. В дуэли между Тьером и Биксио Дантес был секундантом первого. Затем он из легитимистов превратился в бонапартиста»{913}.
Около 8 часов утра в Москве умер Н. В. Гоголь. Ему было 43 года. За несколько дней до того, он, изнуренный постом и молитвами, настояниями своего духовника отца Матвея «отречься от Пушкина, как от грешника и язычника», сжег в печи подготовленный к печати том «Мертвых душ». И. С. Тургенев в своей статье-некрологе, названной «Письмо из Петербурга», в газете «Московские ведомости» от 13 марта 1852 г. писал: