В этот весенний день в Петербурге заботливым участием городского головы В. А. Ратькова-Рожнова[227] в доме, где умер Поэт, была отслужена памятная панихида.
«Городской голова имеет честь довести до сведения г.г. гласных, что в среду 26 мая в 12 1/2 часов дня городским общественным управлением будет отслужена панихида по А. С. Пушкине в доме князя Волконского, по Мойке, № 12, где скончался великий русский поэт»{1114}.
| 
Журналист Е. Поселянин в одном из юбилейных номеров «Московских Ведомостей», посвященных столетию Пушкина, поместил большую статью, названную им «Несчастье Пушкина», под «несчастьем» подразумевая Наталью Николаевну. Так в очередной раз сбывалось предсказание Пушкина.
28 мая 1899 года. В этот день перед Александровским лицеем был открыт бюст А. С. Пушкина работы академика Ивана Николаевича Шредера (1836–1908)[228].
12 июня 1899 года в газете «Новое время» за № 8364 была помещена «Беседа с бароном Геккерн-Дантесом-сыном» постоянного парижского корреспондента И. Яковлева.
Вот фрагмент этой беседы:
«— Встречался ли когда-нибудь отец ваш с Натальей Николаевной после дуэли? — спросил я.
— Один раз здесь, в Париже. Мне было 12 лет, и я шел с отцом по rue de la Paix (улице Мира. — Авт.). Вдруг я заметил, что он сильно побледнел, отшатнулся назад, и глаза его остановились. Навстречу к нам шла стройная блондинка, с начесами a la vierge (от франц. — девственница. — Авт.). Заметив нас, она тоже на мгновение остановилась, сделала шаг в нашу сторону, но потом обогнула нас и прошла мимо, не взглянув. Отец мой все стоял, как вкопанный. Не отдавая себе отчета, с кем он говорит, он обратился ко мне:
— Знаешь, кто это? Это — Наташа.
— Кто такая Наташа? — спросил я.
Но он уже опомнился и пошел вперед.
— Твоя тетка, Пушкина, сестра твоей матери.
Это имя ударило меня в сердце. С раннего детства я помнил старый зеленый мундир с красным воротником, который я видел однажды, правый рукав его был продран и на нем виднелись следы запекшейся крови. Мне сказали, что в этом мундире отец мой дрался на дуэли с дядей Пушкиным и был ранен…»{1115}.
Какой благонамеренный панегирик об отце и его трагической любви, переданный устами сына!..
Можно было бы и поверить юношеским воспоминаниям Дантеса-младшего, если бы не отдельные фрагменты беседы, которые скорее следует отнести к разряду небылиц.
Так, встреча, о которой идет речь, не могла произойти, поскольку Наталья Николаевна никогда не была в Париже. Кроме того, упоминаемое время ее встречи с Дантесом (1855–1856 гг.) приходилось на годы Восточной, или Крымской, войны, в которой Франция была союзницей Турции и, соответственно, не могла принимать у себя гостей-посланцев вражеской стороны, тем более жену генерала русской армии. Это первое.
Второе. Наталья Николаевна в это самое время сопровождала мужа, занимавшегося формированием народного ополчения в Вятской губернии России, что, как известно, весьма далеко от Парижа.
Третье. Наталья Николаевна никогда не была «блондинкой с начесами a la vierge», ибо сам Пушкин называл ее «красавицей-брюнеткой».
И последнее. Упоминаемый «старый зеленый мундир с красным воротником» был (если и был) явно с чужого плеча, так как цвет кавалергардского мундира — красный. Как шутил П. А. Вяземский в адрес одного из кавалергардов: «…на плечах своих ты можешь носить несколько аршин красного сукна? Боже мой, будь у меня какое-либо право на красное сукно, уж как бы я этим воспользовался!»{1116}.
Итак, повседневный цвет кавалергардов — красный, парадный цвет — белый, а «старый зеленый мундир» — явная выдумка 55-летнего сына Дантеса, выдаваемая за воспоминания 12-летнего мальчугана.
Очевидно, что его рассказ, опубликованный в «Новом времени», по собственному выражению И. Яковлева, был «из области пустяков и глупейших анекдотов» и рассчитан на сенсацию, как любая другая бульварщина. И это в те дни, когда Россия отмечала 100-летие со дня рождения Пушкина.
227
Владимир Александрович Ратьков-Рожнов (1834–1912), действительный тайный советник, сенатор, петербургский городской голова, владелец крупнейшей в России Громовской лесной биржи. Один из самых предприимчивых домовладельцев: ему принадлежали 16 домов и огромные землевладения в Сосновке, на северной окраине Петербурга. На Дворцовой набережной под № 8 рядом с Мраморным дворцом стоит трехэтажный особняк Ратькова-Рожнова, на фасаде которого сохранилась монограмма владельца. История этого здания уходит в петровскую эпоху, когда дом этот принадлежал молдавскому господарю — Дмитрию Кантемиру. Он был построен по проекту архитектора Растрелли, а в XIX в. перестроен архитектором Луиджи Руска. Особняк стоит неподалеку от Троицкого моста, на парадном левом портале которого со стороны Марсова поля находится памятная закладная доска с надписью:
3 января 1907 г. В. А. Ратькова-Рожнова постиг страшный удар — он потерял юного сына Илью, умершего после тяжелой болезни, а два года спустя — и старшего брата, тайного советника Алексея Александровича Ратькова-Рожнова (1829–1909). Погребены они были в часовне-усыпальнице, на территории Лазаревского кладбища Александро-Невской лавры. А через три года скончался он сам, завещав похоронить себя вместе с сыном и братом в фамильной часовне. Часовня эта, построенная в византийском стиле, сохранилась до наших дней и находится недалеко от могилы Натальи Николаевны.
228
Сегодня пьедестал этого памятника занимает невзрачное погрудное изображение В. И. Ленина. Бюст Пушкина был демонтирован и долгое время хранился на хозяйственном дворе Лазаревского кладбища Ал ександро-Невской лавры, шагах в 30-ти от могилы Натальи Николаевны. И лишь в год 200-летнего юбилея Поэта бюст обрел свое достойное место.