Когда же эта роковая дуэль состоялась, потерянная и подавленная Евпраксия Николаевна под впечатлением случившегося написала мужу в имение Голубово, Псковской губернии, где они жили и где не раз бывал у них Пушкин, приезжая в свое родное Михайловское.
30 января 1837 года.
Е. Н. Вревская — мужу, барону Б. А. Вревскому[16]
«…Во вторник я хочу уехать из Петербурга, не ожидая сестры. Я больше не могу оставаться в этом городе, пребывание в котором во многих отношениях так для меня тяжело.
Пишу это письмо под впечатлением очень печального события, которое тебе также будет прискорбно. Бедный Пушкин дрался на дуэли со своим зятем Дантесом и был так опасно ранен, что прожил только один день. Вчера в два часа пополудни он скончался. Я никак не опомнюсь от етого происшествия, да и твое молчание меня очень беспокоит. Приготовь Маменьку к етой несчастной новости. Она ее очень огорчит. Бедный Пушкин! — Жена его в ужасном положении… Мне так грустно из-за император Павел I твоего молчания и этой злополучной новости, что я не могу больше тебе писать»{114}.
От «этой злополучной новости» содрогнулись и стар, и млад. Так, 15-летний Федор Достоевский воспринял кончину Поэта как свое личное горе. Позднее он признавался: «Если бы в нашей семье не было траура по скончавшейся матери, я просил бы позволения отца носить траур по Пушкину»{115}.
30 января 1837 года императрица Александра Федоровна писала своей фаворитке графине Софи Бобринской:
«Ваша вчерашняя записка! Такая взволнованная, вызванная потребностью поделиться со мной, потому что мы понимаем друг друга, и, когда сердце содрогается, мы думаем одна о другой. Этот только что угасший Гений, трагический конец гения истинно русского, однако ж иногда и сатанинского, как Байрон. — Эта молодая женщина возле гроба, как Ангел смерти, бледная, как мрамор, обвиняющая себя в этой кровавой кончине, и, кто знает, не испытывает ли она рядом с угрызениями совести, помимо своей воли и другое чувство, которое увеличивает ее страдания. — Бедный Жорж, как он должен был страдать, узнав, что его противник испустил последний вздох. После этого, как ужасный контраст, я должна вам говорить о танцевальном утре, которое я устраиваю завтра, я вас предупреждаю об этом, чтобы Бархат[17] не пропустил и чтобы вы тоже пришли к вечеру»{116}.
В тот же вечер императрица посещает театр, где дают водевиль.
30 января 1837 года.
Из камер-фурьерского журнала:
«…В семь часов полудня съехались в Зимний дворец приглашенные к спектаклю обоего пола особы. В сорок минут восьмого часа в концертном зале в присутствии высочайших и приглашенных обоего пола особ представлены были на поставленной театральной сцене вначале российскими придворными актерами комедия-водевиль „Жена, каких много, или Муж, каких мало“, а после того французскими актерами водевиль.
Дамы, приглашенные во дворец, были в траурных платьях»{117}. (По случаю смерти герцога Мекленбург-Шверинского Фридриха-Франца.)
Очевидно, что трагические события января 1837 года, в том числе и гибель Пушкина, занимали царскую семью. И если отклик императрицы Александры Федоровны на дуэль относится непосредственно к тому времени, то воспоминания ее средней дочери, великой княжны Ольги Николаевны[18], которой в год гибели Пушкина было всего 15 лет, относятся к началу 1840-х годов.
В своих мемуарах она писала: «Воздух был заряжен грозой. Ходили анонимные письма, обвиняющие красавицу Пушкину, жену поэта, в том, что она позволяет Дантесу ухаживать за ней. Негритянская кровь Пушкина вскипела. Папа́, который проявлял к нему интерес, как к славе России, и желая добра его жене, столь же доброй, как и красивой, приложил все усилия к тому, чтобы его успокоить. Бенкендорфу было поручено предпринять поиски автора писем. Друзья нашли только одно средство, чтобы обезоружить подозрения. Дантес должен был жениться на младшей сестре г-жи Пушкиной (на самом деле она была старшей из сестер. — Авт.), довольно мало интересной особе»{118}.
16
Борис Александрович Вревский (1805–1888) — побочный сын князя А. Б. Куракина, воспитанник Благородного пансиона при Петербургском университете, в котором с 1817 по 1822 год обучался вместе с младшим братом Пушкина — Левушкой.
Отец Вревского — князь Александр Борисович Куракин (1752–1818), сын гофмейстера князя Бориса Александровича Куракина и Елены Степановны, урожденной Апраксиной, дочери фельдмаршала Апраксина. Соратник Павла I, действительный тайный советник I класса, канцлер российских орденов.
Рано осиротев, был сдан на попечение своего дяди — Никиты Ивановича Панина, воспитателя Павла I. Детская дружба с великим князем переросла во взрослую привязанность и преданность на всю жизнь. Вместе с другими русскими аристократами учился у лучших профессоров в Киле и Лейдене. После неудачи в личной жизни (любви к графине Софии Ферзен) князь Куракин навсегда остался холостым. Этому способствовало и его вступление в масоны (запрет на брак), и чин гроссмейстера провинциальной ложи шведского капитула. Близость к Павлу I, блеск и роскошь придворной жизни, огромные траты на «открытый дом», балы, приемы, парады на долгие годы закрепили за ним звание «бриллиантового князя». Куракин самолично управлял своими обширными поместьями, будучи хорошим, расчетливым хозяином.
После кончины Екатерины II в 1796 г. на престол взошел ее сын Павел I и стал осыпать милостями своего друга князя Куракина. В числе прочих поместий он пожаловал ему волость Велье Псковской губернии, которая впоследствии принадлежала Павлу Александровичу Вревскому — внуку Евпраксии Николаевны.
Не обходила своим вниманием А. Б. Куракина и супруга Павла I — императрица Мария Федоровна, которой «бриллиантовый князь» писал: «Мой дом с видом на долину реки Сердобы (Саратовской губ. —
В 1798 г. Павел I жаловал князя Куракина вице-канцлером. Накануне убийства Павла I они вместе ужинали, а после кончины императора ему было поручено разобрать бумаги государя.
В 1806–1808 гг. Куракин был послом в Вене и Париже. 15 апреля 1812 г. накануне войны в качестве русского посла он вел переговоры с Наполеоном. Вскоре из-за болезни он отошел от дел, уехав для лечения в Европу. Умер по дороге в Веймар. Его прах был перевезен в Россию и погребен в Павловской дворцовой церкви. На надгробной плите надпись от имени вдовствующей императрицы Марии Федоровны: «Другу супруга моего».
Князь А. Б. Куракин — родоначальник баронов Вревских и Сердобиных. «Вревские — русский баронский род. Первые бароны Вревские — побочные дети князя Куракина, получившие фамилию от Вревского погоста Островского уезда Псковской губернии. Борис, Степан и Мария Вревские получили баронский титул от австрийского императора Франца I, а братья Александр, Павел и Ипполит получили в 1822 г. от императора Александра I дозволение именоваться баронами, причем, им пожаловано российское потомственное дворянство».
Дети князя Куракина (в общей сложности у него насчитывалось свыше 70 внебрачных детей) по другой ветви (сводные по матери и родные по отцу) также получили фамилию по географической принадлежности имения Куракина в Сердобском уезде Саратовской губернии — Сердобины и отчество — Николаевичи.
Один из лучших портретов светлейшего князя А. Б. Куракина работы художника В. Л. Боровиковского приводится в книге. Куракин изображен рядом с бюстом императора на фоне Михайловского замка, где и был убит его друг и благодетель Павел I.
17
«Бархат» — условное имя фаворита императрицы, кавалергарда, штаб-ротмистра князя Александра Васильевича Трубецкого (1813–1889), кузена С. А. Бобринской и ближайшего приятеля Дантеса. Самого Дантеса Александра Федоровна в своих шифрованных записках иногда называла то «Белым» (он был блондин), то «безымянным другом» или «новорожденным» после того, как в мае 1836 г. 24-летнего барона Дантеса усыновил 44-летний барон Луи-Борхард Геккерн де Беверваард, нидерландский посланник при русском дворе.
Дружба князя Трубецкого, представителя старинного дворянского рода, и новоиспеченного барона Геккерна, с сомнительными манерами и репутацией, была не очень желательна и, по мнению императрицы, могла бросить тень на ее фаворита.
Из записок Александры Федоровны к С. А. Бобринской:
Не лучшим образом отзывается о Дантесе и 18-летняя княжна Мария Ивановна Барятинская, в недавнем прошлом пережившая увлечение им:
«<…> Maman (Мария Федоровна, урожденная Келлер (1792–1858), вдова князя И. И. Барятинского. —
Думается все же, лучше других Дантеса характеризует спустя полвека его некогда ближайший приятель князь А. В. Трубецкой в своем «Рассказе об отношениях Пушкина к Дантесу»:
«<…> Он (Дантес. —
18
Ольга Николаевна (1822–1892) — вторая дочь Николая I и супруги его Александры Федоровны. В 1846 г. вступила в брак с вюртембергским наследным принцем и постоянно проживала в Штутгарте.
«Красивейшей из дочерей нашего императора суждено было выйти за ученого дурака в Виртембергию; красавица и чудовище, — говорили в городе. Великие князья Николай и Михаил Николаевич сделали из него совершенного труса»{1237}, — писала А. О. Смирнова (Россет). Избранник великой княжны — наследный принц Фридрих Александр, а с 1864 г. — Карл I, король Вюртембергский, сначала окончил Тюбингенский университет, а затем и Берлинский.