Дождавшись, когда все рассядутся, Эрл объяснил правила:
- Первый кон играем пара на пару. Мы с Лионкой – против вас двоих. Потом, при желании, поменяемся. По сути все просто. Команда вызывает одного из соперников и тот рассказывает историю или просто выдает какое-либо утверждение о чем-либо: о погоде, о природе или иную чепуху. Команде, посовещавшись, нужно угадать, врет он или нет. За правильно угаданное очки идут в плюс, за неправильно – в минус.
- А как проверяется правильность? – уточнил Ворон.
- После версии команды игрок сам признается, - ответил Эрл, подбрасывая щепку в огонь и чуть расшевеливая хворостиной горящие поленца.
- А если соврет? – недоуменно моргнул полуэльф.
- Ты соврешь? – спросил Эрл, пристально глядя сквозь дымку костра на Ворона.
- Я-то, может, и нет, - осторожно ответил тот и уверенно добавил, кивнув на величество. – Но вот он – точно. Да и за тебя не поручусь.
- Вот как? – с досадой бросил брат, глядя на довольного Леонарда, скрестившего руки на груди. Похоже, король только что выиграл очередное пари.
- И какие способы контроля честности ты предлагаешь? – все также улыбаясь поинтересовался Лео. – Обычно мы отыгрывали все коны, а перед проверкой зелье искренности выпивали. Но Лионке сейчас нельзя так рисковать. Отсюда вопрос: что будем делать?
Помолчав несколько секунд, Ворон улыбнулся и уверенно заявил:
- Ты врешь.
- Ага, вру, - охотно кивнул король, и разведя руками, продолжил. – Вот видишь, я признался. И не соврал. – однако тут же, посмотрев на меня, опустил руки на колени и, лукаво прищурясь, добавил. - Или соврал?
- Начинаем игру? – увернулась я от прямого ответа, ибо понимала, что стоит спутать сейчас все карты, признавшись, – основной игре придет конец, а другого столь удобного случая ее провести, может и не представиться. Эрл же с Леонардом правы: эта игра нам всем ой как нужна. Ведь за эти три года мы прошли через горы и трясины взаимной лжи, оправдываясь ее вынужденностью. И прежде чем двигаться по жизни дальше, рука об руку, просто необходимо выяснить, есть ли у нас еще доверие друг к другу. Или осталась только вера? И осталась ли? Ведь в противном случае придется просто разбежаться, потому что в кругу друзей без веры нельзя, а в семье невозможно уже и без доверия.
Конец