— Ну дела, как свинью на бойню! Разве можно? Во дают бабы деревенские!
Те, что стояли поближе и знали обстоятельства, все никак не могли определиться в своих симпатиях — в тот момент они были на стороне сункэнцев, хоть сами и не понимали почему… Кто-то коротко осадил любопытных:
— Не знаете дела — помалкивайте!
Наконец переполох унялся и химзаводский грузовик медленно покатил по улице с сункэнцами в кузове, их усталые физиономии медленно проплывали над толпой. На многих лицах читался страх, на некоторых — еще и растерянность, и они так жалобно смотрели… Кому-то явно было стыдно. К примеру, Сяо Ляну — многие горожане покупали у него арбузы с лодки и знали его. Конечно, были и те, кто грозно зыркал по сторонам, как братья Фу Третьего. Но самым бесстрашным выглядел кадровый работник. Он небрежно поигрывал шариковой ручкой, которую вытащил из кармана, на лице его застыло нарочито высокомерное выражение, видимо, он подражал какому-то руководителю. Он даже начал махать рукой собравшимся — все чуть шеи себе не свернули, пытаясь понять, кому это он там машет, но так и не выяснили, что бы это значило. Может, хотел показать, что ему не страшно? — предположил кто-то. Но большинство решило, что он изображал встречу Мао Цзэдуна с хунвейбинами на площади Тяньаньмэнь.
В начале сентября приехала мать Фу Третьего.
Поначалу никто не знал, что за старуха бродит у моста Тесиньцяо: на ней была синяя двубортная куртка, черные брюки, соломенные сандалии, а на голове — шерстяной платок, обычный наряд сункэнских женщин. Сперва она постояла на мосту, оглядывая берега реки, причем все время терла глаза — оба были затянуты бельмами. Так ничего и не увидев, она спустилась вниз и, приложив руку козырьком ко лбу, продолжила изучать берега — но опять впустую. Мимо шла Шэнь Лань, воспитательница детского сада. Старушка обратилась к ней:
— Деточка, еще же лето, куда делись все арбузные лодки?
Шэнь Лань у нас не местная, даже с детьми в садике на путунхуа болтает, поэтому она вообще не поняла, что нужно старухе.
— Может, в домовом комитете спросите? — предложила она.
Та ничего не ответила — видимо, даже не знала, что такое домовый комитет. Шэнь Лань указала на здание на том берегу:
— Вон, видите? Там еще окна красные, приметные! Перейдете мост — и пришли!
Зрение у матушки Фу Третьего явно было никудышное, даже красные наличники не увидела, да и про комитет не уразумела.
— Деточка, мне к арбузной лодке надо! — Почувствовав, что собеседница начинает терять терпение, она просительно улыбнулась — казалось, ее лицо лопнуло по швам. — Ну арбузная лодка, где человека убили.
Тут только Шэнь Лань поняла, откуда эта женщина. У старухи что-то заклокотало в горле, казалось, вот-вот прорвется рыданиями — но она с силой сдавила его рукой несколько раз — и слезы так и не вырвались наружу. К изумлению Шэнь Лань, на старушечьем лице вновь показалась улыбка:
— Деточка, ну помоги, пожалуйста, я плохо вижу, сама не найду.
Арбузная лодка и правда куда-то пропала. Шэнь Лань спустилась к каменному причалу и долго ходила вдоль берега в поисках ее. Чего только там не было: лодки торговцев чесноком и мелкой рыбешкой, стальные катера, собиравшие речной ил, баржи с цементом, даже вонючая лодка ассенизатора стояла возле общественного туалета у моста, но, как назло, не было ни одной с арбузами.
— Куда они подевались? — недоумевала Шэнь Лань. — Я каждый день тут хожу, и она тут стояла. Может, вчера ветер подул и ее унесло? Но вряд ли же далеко!
— Подскажи, деточка, — спросила мать Фу Третьего, — в какую хоть сторону унесло? На восток иль на запад? Будь добра, подскажи — я уж все глаза выплакала и ничего не вижу, куда ты показываешь.
— Да что показывать — я и сама не вижу. Давайте все-таки в домовый комитет пойдем, там помогут.
Шэнь Лань вела мать Фу Третьего по мосту и расспрашивала:
— Как же так, вы уж в летах да и видите плохо, кто ж отпустил вас сюда одну лодку искать?
— Так это ж не наша лодка, — ответила та. — Это Фу Третий у Ван Линя одолжил. Сына нет, а лодку надо вернуть.
— Да я не об этом! — возразила Шэнь Лань. — Я о том, что в вашем возрасте надо дома сидеть. Что, больше некому было приехать? А кто поведет лодку обратно в Сункэн?
— Я и поведу, — ответила она. — Если потихонечку, то за пару дней доплыву.
Видимо, она никак не могла взять в толк, что Шэнь Лань имеет в виду. Наконец та спросила напрямую:
— Дома что, никого не осталось? Я слышала, братьев и сестер Фу Третьего в участок загребли. Не выпустили еще, что ли?